Незнакомец тем временем заинтересованно на неё взглянул. Просканировал взглядом с ног до головы, остановившись на груди, будто рассматривал породистую лошадь. Изучал как товар на полке, а не человека.
— Загляни ко мне, место семь, ты знаешь, какой класс.
Сказав это, он удалился под тихую брань простаков из очереди.
Когда посадка была завершена, а самолёт тронулся на взлётную полосу, в дверь седьмого места в самом начале судна постучали.
Я взял из ведёрка со льдом шампанское и пошёл встречать гостью. За порогом стояла уже знакомая беловолосая стерва из очереди. Вид у неё был гневный. Видимо, она накрутила себя ещё больше и теперь желала высказать накипевшее.
— Ты думаешь, что я какая-то шлюха?! Я пришла сказать тебе, что ты…
— Поможешь открыть бутылку?
Через двенадцать часов в дверь снова постучали. Глухой голос, принадлежащий Калуму, предупредил:
— Босс, мы заходим на посадку.
Я лежал в кровати и курил. Потянулся за пепельницей, затушил сигарету, слушая, как из маленькой душевой доносятся звуки падающей воды.
Через минуту оттуда вышла беловолосая красотка.
Её имя Салли — магистр, летящая на конференцию. Группа халатоносцев, гениев от астрономии, будет что-то обсуждать в Нью-Йорке на протяжении трёх дней.
— Не могу поверить, что пошла на это… — с неким восхищением произнесла она, стирая с кожи капли воды, отчего её грудь маняще заколыхалась. Ох, если бы у меня были силы на ещё один заход, но, увы, посадка уже через полчаса. — Кто ты такой?
— Я же назвал своё имя. Меня зовут Джек, — я потянулся и достал пачку сигарет, прикурил ещё одну и выдохнул дым в потолок.
— Джек, Дже-е-е-к, — она покатала имя на языке, как вино или коньяк. — Кто же ты на самом деле?
— Обычный парень.
— Обычный парень?! — Салли расхохоталась.
Она отбросила полотенце и легла поперёк кровати, положив голову мне на живот. Я вложил сигарету в её протянутую руку. Салли затянулась и вернула её, удовлетворённо прикрыв глаза.
— Мы ещё увидимся?
— Нет.
Я встал, поднимая штаны с пола.
— Точно не хочешь ещё разок? — Салли выгнулась на смятой постели, раздвигая ноги.
— Нет, мне пора собираться.
Достаю кошелёк, вытаскиваю несколько сотенных купюр и кладу их на кровать.
Салли гневно хмурится.
— Я же сказала, что не шлюха!
— Но ты пришла.
Она открыла рот, но сразу же его закрыла, провожая меня задумчивым взглядом.
Вода смыла пот и зарядила бодростью. Когда я вышел из душа, Салли уже не было. Всё правильно, она поняла намёк.
Впрочем, денег тоже не было.
По прилёту мы с Калумом направились к стоящей на парковке машине. Усевшись на мягкое сидение, я забылся сном ещё до выезда из аэропорта.
— Ворон, Ворон, — покачал головой Олег. — Ты мог бы просто выбить из этого узкоглазого долю. Но ты просто убил всех.
— Это последняя воля старика, он хотел, чтобы Сакамото заплатил за дерзость.
— Всё-то ты воспринимаешь буквально, дружище, — поморщился Олег.
— Я делаю свою работу.
— И это прекрасно, — Олег встал. — Долгие годы старик любил тебя даже больше, чем родного сына.
Новый глава мафии улыбнулся, будто его это совсем не заботило.
— Мы стали с тобой настоящими друзьями, и, надеюсь, ты продолжишь работать на меня.
Это был не вопрос, а утверждение. Я уже представлял, как изменится лицо Олега, когда он узнает, что наша совместная работа — это лишь его мечты.
— А вообще, мы с тобой можем забрать у них всё, — Олега понесло.
Будучи очень красивым, он наслаждался собой, а особенно — своим голосом, каждый раз, когда говорил. Активно жестикулируя, он развёл руками, будто показывая, сколько они могут взять.
— Нью-Йорк станет не единственным нашим штатом. Раньше ты работал на моего папу, царство ему небесное. За долгие годы ты стал карающей дланью, настоящим цепным псом. Для тебя убить человека — как для меня плюнуть. Мне нужен такой как ты! Понимаешь? Тем более у меня есть одна работёнка…
Видимо, подобная речь должна меня покорить, но не сегодня.
— Нет, не понимаю, — ледяное спокойствие в моём голосе слегка охладило начинающего повелителя Америки. — Я больше не работаю на мафию, возьму перерыв.
Мои слова шокировали Олега, он секунд десять просто смотрел на меня, а потом рассмеялся.
— Что же ты тогда будешь делать, друг мой? — его акцент и упор на нашу мнимую дружбу начинали раздражать.
Я точно знал, что не все русские так выражаются. По крайней мере, его отец не был таким, я искренне уважал старика, мы были близки. Но его не стало, и пора заканчивать карьеру. На исходе он будто чувствовал, что смерть близко, и говорил: “Женя, подумай о старости в окружении своих близких. Если ничего не изменишь, ты закончишь в могиле… Богат не тот, у кого много, а тот, кому достаточно”.