Рудольфус смотрел на меня и молчал. В нём боролись манеры и любопытство. Ну что, же пора делать выбор за тебя…
— Она очень страдает, что у неё нет детей, — сказал я.
Вообще-то, не так уж и страдает: она уже свыклась.
— И что из-за тебя она лишилась счастья быть матерью, — как только я это договорил, у него дёрнулся глаз.
Он отложил чертёжные инструменты и велел домовику принести вина.
А вот это удар ниже пояса. Конечно, Беллатриса любила только Лорда, но к мужу она относилась хорошо. А то, что с ней произошло, она не связывала с Рудольфусом, а только с теми криворукими магами, которые делали расчёт совместимости. Она их простила. Посмертно.
— Я подарил ей Невилла не для того, чтобы вырастить достойного слугу, не для того, чтобы добраться до денег Лонгботомов после того, как мы достанем его бабку, не для того, чтобы уменьшить потери чистой крови, а просто чтобы ей стало легче. Не помогло.
Не переигрываю? Вроде слишком. Но, во-первых, Рудольфус в курсе, что когда-то Беллатриса была моей любовницей. Нет ничего странного, чтобы подарить нечто женщине, пусть и по старой памяти. Во-вторых, прежний Лорд выделял Беллатрису из своих слуг — я думаю просто потому, что она хранила его крестраж. Да и я в последнее время осыпал Беллатрису знаками внимания — вёл с ней исследования, велел ей вместо меня Круциатить пленных… Так что в принципе, нормально.
— Я… подозревал, что её тяготит такое положение, — ответил Рудольфус, выпивая следующий стакан.
Подозревать одно — знать другое. Как хорошо, что ты веришь мне без доказательств…
— Она даже подумывала завести себе ребёнка, уйдя от тебя, но разводы в магическом мире — редкость, — ответил я.
Бокал жалобно хрустнул и рассыпался дождём осколков в его руках.
Строго говоря, развод возможен. Только после развода Беллатриса перестанет быть Лестрейндж, но автоматически не станет Блэк — отрезанный ломоть не пришьёшь. А кому нужна женщина, у которой проблемы с головой, заскок на маньяке-убийце и при этом она бесплодна? С такой биографией только к Альбусу идти и на жалость давить…
Чего я хочу добиться? Того, что Снейп сказал Дамблдору — пусть Лили остаётся с Джеймсом, но пусть она при этом живая будет.
— Повелитель… Сведения точны? — спросил Рудольфус.
Мало ли в мире бесплодных пар? А вот знать, что женщина, которую ты любишь с тобой от безысходности — совсем другое дело.
Я кивнул.
— И что я могу? — спросил он. — Я думал, как её исцелить, но нет решения.
Логика понятна — она со всеми бесплодна, пусть лучше со мной будет.
— Ты же знаешь, я исследую заклинания, которые использовал Салазар Слизерин. Кое-что я вытащил из копии его палочки, кое-что из записей из Тайной Комнаты… Один из ритуалов…после модифицирования… может позволить ей иметь детей…
— И что для него нужно? — Рудольфус спросил это тихо, но было понятно, что он очень заинтересован.
А теперь надо начинать вешать на уши лапшу, которую я бы постеснялся говорить Лили…
— Особый ритуал. Но отцом ребенка может быть только очень сильный маг — я едва прохожу по нижней грани.
Если выкинуть стилистические уловки — я сделаю твоей жене ребёнка.
Теперь надо быть предельно внимательным — вдруг сглупит.
Да, я легилимент, но я не всезнающий. Я могу найти то, что меня интересует в голове человека, но неправильно поставленный вопрос — и ключевая информация уходит от меня. Более того, люди постоянно меняются — в одну и ту же реку нельзя войти дважды. Если человек склонен принять твоё предложение сейчас, не факт, что он примет его через год.
— Мой Лорд… Я согласен, — ответил он.
Просто прекрасно. Как-то слишком просто…
— Мы воспитаем Вашего ребёнка как родного. А Беллатриса будет наконец-то счастлива со мной.
Что? Мне нужно не это! Мне нужна твоя жена на совсем, а не на раз!
Ты же мужчина! Где твоя гордость? Не будь тряпкой! Отпусти её навсегда!
Вот этого я не ожидал… Надо быстро думать…
— Рудольфус… Нужен магический брак по Высшему Обряду. Она будет обязана хранить мне верность всю жизнь, — сходу придумал я.
Не зря я слушал Эдварда, когда тот предлагал варианты брака Кэрроу и Блэка.
Рудольфус задумался. Я чувствовал, как шестеренки вертятся в его голове. Так же себя вёл Снейп, когда хотел идти к Дамблдору.