— Изгнание евреев в 1492 и мавров в 1502 из Испании было необходимо для конфискации имущества осуждённых инквизицией и удаления из страны магов других стран. Пиковое количество аутодафе магглорождённых во время Торквемады оценивается в 2200, половина из этого числа — соломенные чучела посредством вольтования, которые были вне досягаемости для инквизиции. Чтобы предотвратить пропаганду «ереси», Торквемада, как вся Европа в то время, дал ход сожжению на кострах некатолической литературы, в основном еврейских и арабских библиотек. Хуан Антонио Льоренте, первый историк Инквизиции, утверждает, что за всё время, что Торквемада возглавлял Священную Канцелярию, светскими властями на территории современной Испании были сожжены заживо 8800 человек, 27000 не выдержали пыток, хотя многие историки считают эти цифры завышенными. Сам Льоренте считал эти цифры заниженными и вводил в них только тех, кто был убит по решению суда.
— Благодаря же деятельности Торквемады как политика стало возможным объединение королевств Кастилия и Арагон в единое королевство Испания. Впоследствии Испания стала одним из самых могущественных государств Европы, положила начало колонизации Нового Света и явилась «культурной матрицей» всей Латинской Америки. Это позволило ввести активную внешнюю политику, убивать магглорождённых и способствовать отуплению магглов на больших территориях.
— После 15 лет службы на посту великого инквизитора Торквемада достиг преклонного возраста жизни маггла тех времён, и в первый раз симулировал свою смерть, использовав гомункула в монастыре святого Фомы Аквинского в городе Авила в 1498 году.
Дальше было в этом же духе…
— … После трёх симуляций смерти, Торквемада по слухам овладел Бузинной Палочкой и был убит в Голландии во время событий известных среди магглов как «Восьмидесителетняя война» при невыясненных обстоятельствах. Желаете посмотреть воспоминания?
Ну, папа, удружил. Я думал ты мне подарил книззла, а оказалось это, нунда… Это что получается, вернулся с рейда, стряхнул кровь и кишки, а потом быстрее к Омуту Памяти, опять смотреть на кровь и кишки?
— Может быть потом.
А вдруг всё не так плохо? Она просто заучила текст как хорошая дочь и говорит то, что как она думает от неё хотят услышать?
Очень хотелось применить легилименцию, но нельзя. На ней явно защитные амулеты, да даже если получится, то это будет нарушение этикета похлеще, чем он сейчас с ней переспит.
— Что ты можешь рассказать о себе? Какие у тебя есть способности? Чему тебя учили?
Отец как-то показывал свои воспоминания о Волан-де-Морте в молодости. Очень милый, располагающий юноша. Но вот этой девочке он бы никогда не доверился!
— К сожалению, я не имею никаких особенных для мага способностей. Ни змеиного языка, ни особого магического зрения. Моё обучение стандартное для чистокровной девушки.
— Окклюменция? Зелья? — спросил он.
— Окклюменцию учу меньше года. Особых успехов нет. Зелья ниже среднего.
Прекрасно, просто прекрасно, а то он уже хотел попросить Снейпа варить антидоты…
— Насколько я понял из твоих слов, ты поддерживаешь идеи чистокровности?
— Разумеется. Ведь я сама — чистокровная.
В дальнейшем состоялась долгая и нудная беседа на тему, «великие деяния наших предков». Через час их прервали — настало время церемонии.
Видел одну свадьбу — видел их все. Цинично, но это именно так.
Вскоре их позвали на церемонию. Было скучно. Он с братом и отцом, её мать, отец и трое сестёр и брат.
Её отец использовал какой-то заросший мхом вариант церемонии. Он уже два часа держал свою невесту за руку, рука вспотела, ноги устали… Единственное, что веселило — дон Хуан не любит коз: он уже в ритуале зарезал четвёртую козу.
Три козы спустя ритуал был завершён. Раздав дежурные любезности, они отправились домой. Там он показал жене её комнаты, совмещённые с его, и сел пить, в ожидании пока она переоденется.
Через полчаса она постучала и вошла.
— Как я Вам, господин Рудольфус? — спросила Изабелла. — Это ваша жена, Белла.
Выглядела она неплохо. Красный халат на голое тело и ничего больше.
Рудольфус потянулся за новым стаканом вина и допив ответил.
— Ты просто красавица, — сообщил он. — Только можно я буду называть тебя Изабелла?