А потом голос заговорил вновь.
— Ты хочешь смерти? — Вопрос прозвучал в голове, а боль неожиданно отступила. — Или предпочтешь новую жизнь? Новую силу, полную неуязвимость?
Голос — или не голос — омерзительно льстивый, шептал в его мыслях.
— Ты сможешь отомстить за Ариану, убить Альбуса, потому что станешь сильнее его, убить всех, кто придёт к тебе. И больше никогда не будет никакой боли!
— Да! — Аберфорт крикнул это так сильно, что порвал собственные сшитые губы. Потом он выплюнул гной и почерневшую кровь.— Да, будь они все прокляты! Я больше никогда не буду слабым! Я выбираю жизнь! Дай мне жизнь!
Мрачный смех повторился.
— Я так и сделаю, — пообещал некто.
А потом, когда в его тело стали вставлять камни-накопители маны, он понял — работа только началась.
Существо, вставшее с медицинского ложа, больше нельзя было назвать Аберфортом Дамблдором. Обнаженное яростное сознание, по сравнению с которым мантикора была котёнком. Поверх подгнивших костей и мокрой, покрытой язвами кожи выросли зеленовато-черные пластины костной брони, фонящей чем-то в магическом зрении, тускло сверкающей в свете лабораторных ламп маслянистым блеском. Глаза, превратившиеся в шарики отмершего белка, прорезались леденящими сапфирами, словно вдавились в кости черепа. К потемневшим и крошащимся зубам во рту добавились изменённые конечности, превращённые в когтистые лапы со множеством суставов, а правая рука быстро оказалась переделана в подобие костяной палочки. Разорвав все путы и разбив бронированное стекло изнутри, новый слуга встал рядом со своим господином…
С колоссальным усилием Альбус вернулся в реальный мир, где вовсю шёл бой. Его тело словно само уходило от Авад, тушило пытавшийся разбушеваться Адский Огонь.
Аберфорт Дамблдор, некогда бывший раз в пять слабее брата, почти сравнялся с ним силой. Казалось, мощь многих изувеченных магов выкована в идеальный меч из ненависти, прикрытый щитом из ярости.
Краем сознания Альбус отметил, что всё рассчитано неплохо. Получившееся существо, благодаря огромной силе и запредельной живучести, невероятно сложно победить. Его противник не являлся в полной степени живым — его нельзя убить, отрезав голову или кинув в него Аваду. Противника нельзя назвать мёртвым — значит, бесполезен стандартный арсенал против порождений некромантии. От оглушающих и усыпляющих чар противник не почешется, а сжечь его, даже без защиты, будет очень сложно. Более того, у существа два слоя брони — первая сходит из запаса прочности, данного при создании, второй слой защиты обусловлен желанием Альбуса не использовать Тёмную Магию. В таких условиях он не победит, а если победит, то на последнем издыхании.
Единственная ошибка Волан-де-Морта — такого врага надо ставить ближе к концу, чтобы противник встретился с ним уже уставшим. Хотя это явно новодел, а более глубокие слои защиты Волан-де-Морт мог и не суметь сам пройти.
Но Альбус уже взял себя в руки. Как бы могущественен противник не был, у него есть ряд критических недостатков: творческого мышления в нем нет, как и возможности использовать ничего, кроме Тёмной Магии.
По взмаху Бузинной Палочки подземелье заполнил Свет, причем это было не обычное электромагнитное излучение в видимом спектре. Раздался вопль со стороны существа.
Волан-де-Морт так и не понял, что больше не всегда лучше. Он прилепил к получившемуся гибриду всё, что только можно было. Он превзошёл и творения средневековья, и одноразовых убийц, которых создавал Геллерт. Но если из какого-то источника ты получаешь силу, то из него же ты получаешь и слабость.
Существо было сложно уничтожить. Но сейчас Альбус лечил его. Зачем? Каждый из фрагментов имел память о том, как должно выглядеть целое, и пытался восстановиться. Именно пытался, потому что другие части пытались восстановить целое по-другому. Его противник мгновенно упал, перестав атаковать, и начал вопить, разорвав сшитый рот, медленно, но неумолимо расползаясь на те части, из которых был сделан.