Но сначала надо спросить…
Альбус два часа накладывал на себя защитные чары, особенно на левую руку. Наложил несколько обычных и магических жгутов — на крайний случай просто отсечёт себе палец или руку. Потом обмазал руку Кровью Дракона и двумя слоями особого зелья — своего авторства и состава Фламеля. Надел на левую руку перчатку из кожи дракона, подумав, полил перчатку ещё двумя слоями магического изолята. Потом долго махал Бузинной Палочкой.
Наколдовав особо мощные чары на кольцо, под вопли Морфина он надел его на руку. Нет, он знал — кольцо проклято. Но ведь он подготовился, и он ненадолго, а если он разобьёт крестраж мечом Гриффиндора, то вдруг Воскрешающий Камень перестанет работать?
Едва Альбус надел кольцо, он словно переместился в другой мир. Он стоял в пустоте, и кругом был свет. И к нему шла она, Ариана…
Как описать красоту момента? Никак. Вот вы встретили бабочку — хоботок, крылья. Шесть ножек. Всё, красота убита…
Ариана была такая же, как он её запомнил в предпоследний раз.
— Здравствуй, Ариана, — сказал он. — Прости меня, если сможешь. Я правда не хотел тебя убивать.
— Братишка! — с визгом она повисла на его шее. — Несмотря на бороду, ты такой же глупый, как и в детстве. Я тебя давно простила.
С неожиданной для четырнадцатилетней девочки силой она потащила его за руку дальше.
— Мама с папой тоже скоро будут. Аберфорт задерживается, он очень злится на тебя, обещал, что в этот раз разобьёт тебе не только нос…
— Ариана, ты хочешь вернуться в мир живых? — с надеждой спросил он.
— Нет, конечно, — ответила она. — Поговори со мной, я так давно тебя ждала.
Альбус хотел, очень хотел пойти с ней. Но как долго его защитные чары смогут сдерживать проклятия Волан-де-Морта? Нет, смерти он не боялся, но там же Бузинная Палочка! И Мантия-невидимка! А Воскрешающий Камень — это крестраж Волан-де-Морта, вдруг он известит создателя? Или Волан-де-Морт сам проверит тайник? И что тот увидит? Труп Альбуса, а рядом все три Дара Смерти! То есть абсолютная власть сама прыгнет в руки Тёмному Лорду, а тот уж точно не будет мучиться сомнениями! Этого нельзя допустить.
Альбус вырвал свою руку из хватки Арианы и, развернувшись, зашагал назад.
— Прости, Ариана. Нам ещё рано встречаться, но я скоро вернусь. У меня не доделано очень важное дело, — сообщил он.
Не сделав и двух шагов, он услышал всхлипы и обернулся.
Он не мог не заметить слёзы и глубокую озабоченность на лице Арианы.
— Прости меня, Ариана. Я правда не хотел тебя убивать. И Аберфорта тоже. Я очень хочу остаться. Но я должен кое-что сделать.
— Я плачу не об этом, — ответила Ариана, вытирая рукавом слёзы. — Я плачу о тебе, Альбус, потому что сам ты плакать уже давно не можешь. Сколько бы ты ни притворялся, ты состоишь не только из адамантия и мифрила. Боюсь, что твоё сердце разбито, и ничто в мире не способно его склеить.
— Ты как всегда права, — ответил он, вновь поворачиваясь и с огромным усилием возвращаясь в реальность, чтобы вернуться в хижину Гонтов, где его ждали проклятия и крестраж.
Возвращение в реальность было болезненным, как затянувшиеся роды. По чарам измерения времени его не было меньше секунды, но изменилось слишком многое.
Убийственная смесь проклятий Волан-де-Морта и ярости крестража оказалась сильнее защиты Альбуса, Бузинной Палочки и зелий Фламеля — он пропустил удар по левому пальцу, энергетика пальца уже была мертва. Отсекать его было бессмысленно — он уже тянул за собой всё тело, вопрос только в том, сколько Альбус сумеет побарахтаться перед смертью. И это была Тёмная Магия высочайшего уровня — воздействие не обратить, воздействие не излечить, даже смена тела через гомункулов бы не помогла, а кровь единорога лишь дала бы немного времени потрепыхаться.
Однако это не помешало Альбусу наложить на руку могучие чары, чтобы выиграть хоть немного времени. Он держал кольцо в магическом захвате и уже замахивался мечом Гриффиндора, когда произошло это.
Морфин Гонт издал новый вопль и стал меняться, превращаясь в нечто вроде Сумеречного Пламени. По голове ударило, как от всех дементоров Азкабана сразу. Альбус с ужасом заметил, как за долю секунды Морфин разорвал изнутри его защиту и Патронуса-феникса, словно туалетную бумагу, а потом, став живым темномагическим заклятием, атаковал его.
Единственное, что удивило Альбуса — почему Морфин уничтожил всю обстановку в комнате, кроме своего стула.
Альбус сосредоточился на защите и видел, как всё, кроме сферы радиусом метра два с ним в центре, поглощает нечто. Всё, даже проклятия Волан-де-Морта, вмиг превратилось в прах, а потом прах исчез, унесённый ураганным ветром из Тёмной Магии. Комнату заполнил ветер, который царил там, где должны быть полная неподвижность и тишина. Ветер вихрем окружал Альбуса, он был красно-серый, словно непроницаемая стена со всех сторон, уходящая, если верить сканирующим заклятиям, в бесконечность. В довершение всего, островок с Альбусом медленно сужался.