— И как всё это не взрывается? И почему оболочка цела?
— Обязательно бы взорвалось. Именно поэтому природные вещества невозможно использовать — нужны специальным образом вечно трансфигурированные материалы. Продукты, полученные из правильного синтеза вечнотрансфигурированного сырья не просто будут существовать сколько угодно, но и могут служить сырьём для зелий и артефакторики. А как выдерживает оболочка… Ты подумал, что там второе солнце? Нет, конечно. Такое мне не засунуть в пространственный карман. Там что-то вроде того, что магглы вскоре назовут «ядерный реактор», только магический. Но в отличие от магглов, я наложил несколько временных воздействий и не ограничен в объёмах. Радиации нет, не бойся — я работаю синтезом из лёгких ядер, а не делением тяжёлых.
— С золотом понятно, хотя ты, вероятно, можешь сделать всё, что хочешь. А что с эликсиром жизни?
— Эликсир жизни — действительно реальность. Пока я его пью, я не могу умереть от старости. Хотя отрубание головы убьёт меня также, как и любого другого, — я всего лишь биологически бессмертен.
— Ты не думал поделиться с людьми эликсиром жизни? — спросил Альбус.
— Не думал. Я им ничего не должен. Но здесь нет предмета разговора. Эликсир жизни для них почти бесполезен. Я сотворил нечто, в чём содержится концентрированная жизнь. Моя жизнь. Эликсир делает бессмертным. Меня. И всё. Лет сто он даст моим детям, лет двадцать — внукам. То есть он бесполезен для всех, кроме моих близких родственников. Других людей он просто немного омолодит — большего можно добиться обычными исцеляющими и омолаживающими зельями моего авторства.
— То есть… — начал Альбус.
— Да, — продолжил Николас. — Красть его абсолютно бесполезно, хочешь жить вечно — сделай свой Философский камень. А если нет эликсира жизни — нет и синтеза материи. Меня очень достают идиоты, которые хотят украсть мой камень. Сначала я их убивал. Потом от них бегал, затем прятался. Сейчас мой образ жизни можно назвать «Статут секретности в Статуте секретности». В конце концов, я спрятал по миру несколько подделок, в том числе у гоблинов в Гринготтсе. Ложные камни выдают пару тонн золота мелкими партиями, что лежит там в пространственном кармане, и выдают «эликсир жизни», что действительно омолаживает и исцеляет от болезней того, кто держит в руках камень, но убивает без симптомов через семь лет.
— А как же с Перенелой? — уточнил Альбус.
— С ней было сложно… Пришлось сделать модифицированный Философский камень на основе моей крови. Мне удалось сделать Философский камень, который даёт эликсир жизни, подходящий для меня и для неё. Вероятно, мы части одного целого. Но для наших детей я ничего придумать не смог, — ответил Николас, и Альбус, наверное, впервые увидел в том лёгкую тень сожаления.
— Мне жаль, Николас.
— Они прожили хорошую жизнь… И умерли очень давно. С тех пор мы не заводим детей. За внуками и правнуками я приглядывал, да и сейчас магия крови говорит, что у меня есть живые потомки… Но это такая дальняя родня, что их можно считать чужими людьми.
— Николас, у тебя несколько Философских камней? — удивился Альбус.
— Пять. Этот самый большой. Но функционал везде один. Я решил, что проще устроить непрерывный процесс, чем каждый раз перенастраивать на синтез другого элемента. Но я хочу с тобой поговорить.
— Ты хорошо себя проявил. Не пытался меня убить или ограбить, взять Перенель в заложники, даже не пытался вывести из организма зелье, которое принял перед тем, как стать моим учеником или перенести душу в новое тело. Не учил меня жизни и не давал глупых советов. И у тебя есть талант.
— У меня? Рядом с тобой я чувствую себя никем.
— У меня Дар. А у тебя талант. Я готов попробовать тебя поучить сделать Философский камень, который пригодится только тебе. Это вечность, Альбус. А тебе с твоей силой, в отличие от меня, не нужно будет прятаться. Конечно, у тебя может ничего не получиться. Но попробовать стоит? Я думаю, через двести-триста лет работы с полной отдачей со мной в лаборатории ты сможешь сделать свой Философский камень.