Допустим, есть проблема: ограниченность восприятия спектра — невидимость для человека инфракрасного, ультрафиолетового, рентгеновского излучений и многого другого. Как работают магглы? Магглы с помощью созданных приборов успешно исследуют этот невидимый мир, делают его фотографии, которые можно рассматривать обычным человеческим глазом, но эти фотографии передает не сам невидимый мир, а отношения между его компонентами. То есть по этой логике мне нужно сделать некий прибор.
Так магглы с помощью приборов и машин преодолевают свою биологическую ограниченность, становясь зависимыми уже от своей техники. Нужен ли мне этот путь?
Аналогия магии и науки не совсем верная. Допустим, Ньютон открыл закон всемирного тяготения. Сильно захотел — и закон всемирного тяготения перестал действовать, пусть и на ограниченном пространстве и временно. И это и есть магия. Это не говоря про то, что чем сильнее и искуснее маг, тем более масштабные и трудноповторимые действия он может сделать.
Иными словами, мои инстинкты с прошлой жизни требовали действовать иначе. Придумать какой-нибудь супер-артефакт, а не менять ни в коем случае себя. В глубине души мне казалось, что я уже безумен — ведь я превзошёл Тома Реддла и по количеству трупов, и по опасности используемого оружия: он не взрывал Нурменгард, не делал столь масштабные и рискованные эксперименты — чего стоит одно превращение василиска Салазара в чужой крестраж или судьба Морфина.
Но это не так! Творить супер–артефакт — глупо. Вот есть Дары Смерти. Не спорю, это что-то невероятное. Но принесли ли они пользу своим создателям? Даже если отбросить постулат о редкости и сложности таких творений и смехотворно предположить, что я смогу их штамповать, как китайцы шариковые ручки, — мне это не нужно. Мне не нужно изобретение, которым воспользоваться может любой, которое можно украсть, секрет которого можно раскрыть! Нет, я не против поделиться — но я сам решаю чем, где, когда и с кем.
А насчет масштабности моих исследований… Да ничего подобного! У Грюма были искусственный глаз и куча протезов. Но он по-прежнему оставался Аластором Грюмом. У меня уже есть универсальное тело. Но я — по-прежнему я! Моё сознание не изменится от моих экспериментов. Хоть новая палочка, интегрированная в тело, хоть накладные ногти — это одинаковая мелочь. Единственное, не стоит лезть своими кривыми руками в собственную душу и уж точно не стоит её делить! Так что Том Реддл как раз не имел тормозов, а я точно знаю, на каком месте надо остановиться.
С этими мыслями я отдал сигнал к началу ритуала. Если бы магглы это видели — нас бы просто увезли в психушку. Нет, здесь не было кровавых жертвоприношений. Почти. Но со стороны это выглядело сборищем шарлатанов. Особенно старался Абидеми в своей леопардовой шкуре на голое тело.
Ладно, все готовы, на местах и знают, что и когда им делать. Присутствует, правда, непонимание «зачем?», но из-за легкого налёта недоумения они не разбегутся.
Ритуал начался. Я стоял в центре рисунка, рядом с котлом, положив руку на прикрытый защитой Воскрещающий Камень, крепко сжимая его в кулаке. Со стороны казалось, что мой кулак погружён в непрозрачную чёрную сферу.
Рудольфус, Рабастан и Люциус заняли места в пентаграмме. Два других вакантных места там же заняли Джагсон и Руквуд.
Джагсон был хорошим Тёмным Магом. Но прежде всего боевиком и командиром. Конечно, руны используются в бою, но здесь были совсем другие руны. И он не очень понимал, что мы творим. Но если Лорд приказал, надо выполнять…
А вот Руквуд примерно представлял, что мы делаем. С его стороны это выглядело как попытка запустить космический корабль, используя мочу. Периодически он смотрел на всех вокруг, словно ожидал крика «это был розыгрыш». Смирившись с ситуацией, он выставил вокруг себя пару барьеров, которые должны были спасти его от взрыва, и продолжил колдовать над ритуалом.
Абидеми что-то плясал и махал бубном.
К трансфигурированному столбу была привязана Пандора Лавгуд — с ней ничего не случится, я просто потом посмотрю, что она увидела в астрале, боюсь, что Империус может слететь в ходе ритуала. За то, что она сорвёт ритуал, я не боялся — она под такой дозой зелий, что не то что двигаться и колдовать не может, она даже темп дыхания и сердцебиения изменить не может.
За пентаграммой из пяти магов располагались Беллатриса, Эдвард и Краучи, ждавшие своего часа. Где-то за ними работал Чарльз Нотт, показывая искусство в Магии Крови, используя Крэбба.