Геллерт сжал в кармане свою палочку. Бузина и жилы из крыла летучей мыши.
— Дед хорошо. Просил передать, что он Вас переживёт.
— Это вряд ли…
Итоги первого года в Дурмстранге.
Геллерт стоял в кабинете директора.
— Мистер Грин-де-Вальд…
— Да, господин директор?
— Я хочу обсудить с вами прошедший учебный год.
— Разумеется, господин директор.
— Ваша успеваемость… Выше всяких похвал. Учителя Вас хвалят, особенно профессор Лорье. Единственный, кто выпадает из хора поддержки, — учитель предсказания, который постоянно жалуется на неснимаемую головную боль при вашем присутствии и пророчит вам «великие преступления». Кроме того, мы окончательно убедились, что Ваш уровень интеллекта очень высок, как для человека вашего возраста, так и для взрослого мага. Никаких нарушений дисциплины. Формальных. Но с другой стороны… Ваш интеллект не просто высок, он явно антисоциален!
Директор замолчал, словно набирая в грудь побольше воздуха.
— Сто семнадцать стычек! За год, на первом курсе! У нас столько никто не собирал за все семь лет обучения!
— Они меня сами вызывали, — начал Геллерт, — или сами нападали без предупреждения.
— У нас есть записи ваших разговоров. Например, эта. Директор поставил на стол простенький артефакт в виде стеклянного шара и помещение заполнил голос Грин-де-Вальда.
— Какой же ты бездарный и глупый, Вайс! Бегаешь, носишься вокруг, норовишь укусить побольнее, но даже не знаешь, как это сделать. Ты глуп настолько, что твоему папе пришлось одиннадцать раз показывать тебе, как пользоваться пелёнками, когда ты был младенцем, потому что ты не соображал, как их испачкать. Ты такой глупый, что везде и всюду ходишь с Марией и Стефаном, потому что один из них умеет читать, а вторая — писать, а тебе папа велел держаться поближе к умным людям, ведь ты настолько глуп, что не сумел сообразить это сам. Ты настолько глуп, что списываешь домашку у Стефана, хотя даже Мария знает, что Стефан, разговаривающий с собственными руками, умнее тебя. Твоя глупость столь велика, что Грегоровичу пришлось колдовать за тебя, чтобы продать тебе волшебную палочку. Иногда мне кажется, что твои родители, когда искали ребёнка в мандрагоре, ошиблись и вместо ребёнка воспитали мандрагору. А если тебя принёс домовой эльф, папа сделал бы лучший выбор, если бы оставил себе домовика. Ты глуп не как пробка, ты глуп как одна сотая пробки, причём именно твоя глупость сейчас не позволяет тебе понять, как глубоко я тебя оскорбил. Ты столь жалок, что приходится делать вид, будто бы меня обижает твоя потрёпанная мантия, иначе я расстрою тебя, а ты и без того слишком жалок. Твои потуги держаться хотя бы на уровне с магглокровками и магглофилами показывают всю твою никчёмность — настолько ты жалок! Как ты чувствуешь себя, представитель Великого и Славного Рода, которого раз за разом уделывает в классе Мария, хотя её родословная максимально далека от мира магии? Ты хоть понимаешь, насколько мы презираем тебя, неуча и бездаря, неспособного ни к чему, кроме как прославлять свой «великий и славный род», — не уточняя, чем же он велик и славен? Да ты хоть сам-то понимаешь, что неспособен сделать ничего достойного этих эпитетов? Ты завидовал мне, нудил своему отцу, чтобы тот нанял тебе репетиторов из жалости, чтобы не слышать больше твоё жалкое нытьё! Ты ощущаешь то презрение, которым ты окружён в каждый момент своего жалкого существования в стенах этой школы?
— Это называется провокация, мистер Грин-де-Вальд.
— Да? А я думал, на правду не обижаются.
— Тридцать четыре случая попадания Ваших противников в Больничное крыло! Включая тот случай, когда Вас впятером пытались подкараулить недоброжелатели постарше.
— Это просто самооборона.
— Вы попросили разрешение на сбор ингредиентов у преподавателя. Однако вместо того, чтобы собирать травы вокруг стен — отправились в лес, откуда принесли две мёртвые магические рыси.
— Я опять не понимаю, в чём проблема? Я действовал в соответствии с бумагой от преподавателя.
— Он не это имел в виду!
— Силу имеет только письменный договор. А осуществлять легилименцию преподавателя вне моих ученических обязанностей.
На лице директора заиграли желваки. Успокоившись, он ответил:
— Мистер Грин-де-Вальд… Школа это не только знания. Это ещё и социализация. И социализацию вы успешно проваливаете!
— У меня просто такое лицо. И ещё я интроверт. Да не интересны мне игры в снежки.
— Зайдём с другой стороны. Мистер Грин-де-Вальд… Я не буду говорить Вам, что нужно быть добрым, как нюхлер. Это не нужно. Но вы живёте в обществе. И вы один не выживете!