— Спасибо за заботу, господин директор, но я совершенно самодостаточен. Если я найду кого-то, кто сможет встать вровень со мной — так и быть. А тратить время в школе, чтобы вербовать сторонников, которые не могут даже за тобой угнаться — нерационально.
— Поверьте моему опыту: магу простителен любой порок, кроме гордыни.
— Уверяю Вас — во мне нет ни капли гордыни. Надо для дела — буду дружить с магглами. Найду того, кто лучше меня, — буду выполнять его приказы. Мной движет только разум.
Директор понял — говорить с этим парнем бессмысленно.
— Я написал вашему отцу. Надеюсь, он примет меры.
— А телесные наказания в школе?
— Нет повода. До встречи в следующем году.
После пятого курса. Каникулы дома.
Геллерт понял, что равенство — это ложь. Он настолько выше остальных, что это даже не смешно.
Кто ещё может к пятому курсу делать то, что делает он? Разделать на куски тролля на уроке Защиты от Тёмных Искусств? Призвать Антипатронуса на уроке Тёмных Искусств? Довести до белого каления преподавателя прорицания, предупредить отца о грядущем падении цен на серебро и проблеме с поставками шоколада? Поднять высшую нежить с Лорье и даже сшить химеру, которую Лорье назвал «занятной»! И при этом он уже третий год подряд чемпион Дурмстранга по дуэлингу! Был бы, как показывали его видения. Но зачем тратить время, чтобы что-то доказать идиотам? Он знает, что он лучший, а плодить врагов, публично унижая остальных, — бессмысленно.
Завистники, правда, мешают. Но пара заклинаний — и завистник в лазарете. Их много? Маскировка, а потом выбиваешь по одному. Это даже… Не спортивно. Хотя как может быть иначе, если он уже на дополнительных занятиях, почти без прорицания, сражается вровень с учителем боевой магии?
Радовала только одна новость: на него стали вешаться некоторые девчонки. Дамы любят победителей. А если не связываться с малолетками и самому использовать зелье старения — весёлая ночь гарантирована.
Правда были минусы. Легилименция. Он знал, как те к нему относятся. Никак. Просто эксперимент или интересный опыт, диковинка, чтобы можно было похвастаться перед остальными. И ему совсем не нравилось, что девчонки делают этими губами до того, как поцеловать его. А благодаря прорицаниям, ему не нравилось и то, что они будут делать потом. Вот обнимаешь кого-то, и тут — бац, и видишь эту женщину скрюченной старухой… Ему иногда становилось трудно ориентироваться — где настоящее, что он видит глазами, где прошлое, которое он узнаёт легилименцией, где будущее, что он видит в видениях. Порой ему казалось, что он словно какой-то дремучий дикарь-маггл с копьём из лесов Амазонии, у которого есть только одно, настоящее время… Искать девственниц? Пробовал. Просто ужасно, словно мешок трахаешь.
Но легилименция при общении с людьми выбешивала больше прорицания. Особенно при попытке построить отношения. У людей в голове не просто помойка — у них огромная, ужасная помойка!
Конечно, не все девчонки были из разряда «свистни и в койку». Некоторых не привлекали ни его внешность, ни сила, ни деньги отца, ни родословная. Такие были ещё хуже — ряд бессмысленных встреч, похожих на маггловскую жвачку… Тягучих, нудных, нелепых и безрезультатных. И бессмысленные мысли старой девы в голове.
На летних каникулах он попробовал зайти к проституткам. Гадко. Хотя если перед этим выпить зелье, ослабляющее легилименцию, и не смотреть в будущее — вполне терпимо.
А говорят, есть любовь. Интересно, каково это, быть с кем-то без рациональных причин?
Хотелось чего-то… более человечного. И он нашёл выход. Нашёл того, кто будет его любить не потому, что он великий маг, будущий Мерлин, а потому что он — это он.
Её звали Инга. И она была магглой. Обычная восемнадцатилетняя работница одного из немецких заводов.
Выпивая зелье старения, он встречался с ней в облике тридцатилетнего маггла. Она не брала подарков и денег, хотя жила даже по маггловским меркам бедно.
Ему стоило невероятных трудов не лезть ей в голову. Кроме первого раза. Она была хорошей. При этом умной. Для магглы.
Она ему… нравилась.
Возможно, он бы смог её полюбить. Но кто он, а кто она?
Он — величайший маг, гордость магической Германии. Лучший ученик Дурмстарнга за всю историю. Некромант, которому Лорье предложил пост своего преемника. Человек, которому уготованы великие дела.
А она… Просто маггл. Нет, отец его любит. Он выдержит даже брак с магглой. Но как к этому отнесутся остальные маги? Плевать на всех, но каково будет Инге вечно знать, что она даже не второй сорт? Второй сорт — это магглорождённые, которые, как в сказке про Маугли, — люди, которых воспитали обезьяны. А магглы — именно обезьяны.