Этот ведь почти нормальный. У меня не вассалы, а сборище маньяков и садистов! И это хорошо! Можно было ещё Малфоя использовать, но в честность Малфоя и в его любовь к чему-то помимо денег никто из англичан бы не поверил. Получив долю доходов в своё полное распоряжение, он стал настолько лояльным мне, что иногда мне становится жутко. Нельзя так любить деньги, нельзя. Особенно нельзя быть таким верным тому, кто помогает эти деньги зарабатывать. Ему в принципе никто не поверит, да и боюсь, что при угрозе моей безвременной смерти Люциус начнёт убивать всех, кто был поблизости от моего тела и не спас мою бренную тушку. Надо будет его чем-то потом занять, у меня как раз есть идея…
— Тех, кто хочет лишить нас наших доходов. Партия Альбуса. Ни себе, ни нам…
— На куски их рвать буду! — прошипел Антонин почти на змеином. — Где они? Я им устрою 1918 год! Это наши маглы, а не их! Я на них натравлю оборотней, и те их зубами сгрызут…
А что ты думал, я своих предложу убивать?
Я смотрел на почти тихо беснующегося Долохова. Это заразно. Нельзя так любить благополучие, достаток, уважение и всё остальное. Вот Альбус Дамблдор — стоик. Умнейший человек. Семья погибла? Орден Феникса уничтожен? С должностей сместили? Дамблдор вздыхает и равнодушно принимает всевозможные удары судьбы. Сгорел Невилл — да чёрт с ним. Я его по-доброму убил, я ни в чём не виноват. Поссорился с гоблинами — бывает. Снейп предатель? Тоже хорошо. Пусть лучше изменяет мне и Ордену Феникса, чем Лили.
Хотя нет, последние два пункта ещё для Альбуса не очевидны.
— Хватит, — приказал я. — Что ты так разошёлся? Ну хочет Дамблдор со своими недоумками сделать нам эпическую гадость, так в чём проблема? В чём неожиданность? Пусть делают.
— Кто предал? — прохрипел бледный от ярости Долохов.
— Я, — сознался я. — Я слил им часть информации. Ловить будем на живца.
Долохов резко успокоился. Пара минут размышлений, и он посмотрел на меня с улыбкой.
— Вы подставляли мёртвого Рудольфуса Лестрейнджа? — поинтересовался Антонин.
— Я его не подставлял, — жёстко сказал я. — Он сам сглупил. Я не допускаю предательства своих слуг. Я вмешиваюсь до того, как они решатся на это. Ты единственная кандидатура, которая может грамотно разыграть партию, которой поверят всякие нехорошие личности вроде Альбуса. Втёмную тебя сыграть невозможно, да и не нужно, поэтому я и затеял сегодняшний разговор. Ты в игре или как?
— Конечно, — оскалился Антонин. — Кого я должен ждать для налаживания контактов?
Я-8 говорил с Долоховым, но занимало меня не это.
Я-9 работал.
Почему только у Альбуса есть рука-протез? Найду донора для руки и сделаю себе руку-крестраж.
А что? Какая цель у крестража? Жить. Где крестраж будет в большей безопасности, чем всегда со мной? Нигде. А Альбус… Так давай его убьём. Ты и я — в одной лодке.
Пора работать.
<c>31 декабря 1926 года. Меропа Гонт.</c>
Меропа, борясь с жаром, болью и магическим истощением, вдоль коридора шла по стеночке. Она хотела увидеть своего маленького сына в последний раз.
Но её нашли.
— Мисс! — крикнула кто-то из магловских женщин.
— Да? — сказала она, борясь с болью и кровотечением.
— Ну и напугали вы нас, мисс, мы уж думали, вы исчезли из палаты.
— Исчезла?
— Где вы пропадали?
— Где? Где пропадала? — её вели по грязным коридорам, она покорно шла. Голова затуманивалась. Всё словно куда-то плыло… — Если бы я и сказала вам, где… всё равно вы не поверите. Мне нужно было в туалет.
— Вот и ваша кровать, напрасно вы встали. Туалет… Сейчас принесу… Вы слишком взбудоражены!
— Вы думаете? — пробормотала Меропа. — Так это был сон? Может быть… Хороший сон…
Она опустилась на своё смертное ложе, от которого исходило слабое чистое веяние уготованного ей конца, близкого конца, пахнущего грязью. Едва она коснулась кровати, как уснула.
Её дыхание оборвалось. Смерть поглотила её.
Конец POV Меропы Гонт.
В Магической Англии в 1984 году лицом, пожелавшим остаться неизвестным, был основан благотворительный фонд Меропы Гонт. Также появился памятник самой Меропы, на взгляд обывателей слишком уродливый. Идут годы, на могиле Меропы Гонт опять и опять появляются цветы. И казалось бы, что тут странного, ведь многим помог этот фонд. Но эти цветы появляются каждую ночь. Будто с неба падают. Огромные, красно-голубые, и ни один ботаник не может сказать, где такие растут. Цветы пламенеют, искрятся прохладными удлинёнными лепестками, они словно красное и голубое пламя.