Смысл я обнаружил, когда заклинание Альбуса ударило её в спину. Старик что-то мысленно кричал и в последний момент успел уменьшить мощь своего заклинания.
Я попытался улыбнуться, но не получилось.
На какую-то долю секунды мне показалось, что я влюбился.
Лили, если ты выживешь… Я вставлю тебе мозги со стразиками.
Лили лежала между нами. Наша ничья с Альбусом могла длиться долго, но Альбус всё больше выдыхался. Итог один — что толку стоять статуями? Рано или поздно сгоришь в прямом смысле слова, или сюда вломятся мои.
Старик разорвал наш клинч. Вновь мы перешли на дуэль заклинаниями. Его Бузинная Палочка теперь напоминала трансформатор, а сам он — облезшего и обгоревшего туриста от загара, да ещё и вся кисть правой руки была чёрной.
Тогда Альбус одновременно применил каскад Светлых и Тёмных заклинаний и одну мощную Песнь Тьмы и Света. Моя защита стремительно распадалась, он бы мог меня убить, но ему это было не нужно.
Оставив меня практически без защиты, тот попытался ударить меня правой рукой.
Нелепость ситуации поразила меня, но с учётом того что он недавно сделал этой рукой с магом, у которого есть крестраж…
Все мои защитные заклинания были пробиты, но я перехватил правую руку Дамблдора своей левой рукой-крестражем.
Почему? Почему судьба мира всегда решается дракой на кулаках?
Однако на армрестлинг это походило лишь внешне. Едва я коснулся Дамблдора, я понял, что у него с рукой.
Этот недоумок словил мой совершенный Поцелуй Смерти в хижине Гонтов! Он ошибся в первой же ловушке! Понятно, что это Альбус, и он не может умереть сразу, даже получив однозначно смертельную рану, но… мне всего делов нужно было взять Беллатрису и уехать с ней в секс-круиз, сымитировав свою смерть, пока старик умирает. А потом вернуться спустя пару лет!
Нет, вместо этого надо упорно назначать старику свидания, чтобы у того была возможность меня забрать с собой на тот свет.
Проклятие, которое я наложил на Альбуса, а потом тот улучшил, хотело перекинуться на меня. Не спас метаморфизм, не спас бы и протез, но рука-крестраж…
Сначала между ними установился паритет. Я чувствовал, как крестраж напрягает свои силы. Я видел, как проклятие на руке Дамблдора ползёт по его руке всё выше.
Я не стал ждать, кто победит. Я просто отделил руку-крестраж от себя, сжёг обычной магией прилегающую к крестражу часть плоти.
Было бы больно, но… я под таким обезболивающим, что смехом изойду, когда мне будут голову ножовкой отпиливать.
Крестраж-рука вцепился в руку Дамблдора. Вероятно, переделанное стариком проклятие оказалось слишком сильным для крестража. Серая дымка отделилась от кисти, и раздался вопль. А сама рука упала на пол, как рука мумии. Синхронно с этим умер маг, которого Альбус превратил в живой труп. Правда, и Альбусу досталось: чернота выросла до плеча.
Всё это время мы не переставали кидаться заклинаниями друг в друга.
Уже через несколько секунд Альбус стал напоминать живой факел — его время подходило к концу, не знаю, что он с собой сделал, но уже даже Бузинная Палочка стала подгорать.
Я приготовился отбивать Аваду трансфигурированными щитами. Ударил по старику песней Тьмы и Света.
Тот ответил мне тем же.
Ну сколько можно!
Опять я «убит». Стою без тела, смотрю на Альбуса, тот пытается загнать мой дух в какой-то предмет. Сопротивляюсь, благо на случай провала я успел всё изрисовать здесь нужной кровавой рунописью, чтобы меня было тяжелее забрать.
Но бороться долго не пришлось: старик сгорел в пламени вместе со своей адамантиевой рукой.
Я смотрел и боялся. Боялся, что, как феникс из пепла, вылезет новый Дамблдор. Помоложе и поэнергичнее. Или из какой-нибудь капли адамантия соберётся цельноадамантиевый директор. Ничего такого не произошло.
Свобода. Наконец-то я избавился от Дамблдора! Объявлю этот день государственным праздником и понастрою кучу памятников. Хотя… Кому это нужно? Лучше в этот день буду давать дополнительное, тринадцатое пособие всем гражданам Магической Англии.
Я обошёл поле боя.
Нагайна спит. Как разбудить — без понятия.
Беллатриса осталась без магии, Лили — без куска памяти. Насколько обширного? Я применил легилименцию. Получалось очень ущербно, но — первые двенадцать лет Альбус стёр в ноль.
Я без тела, но это поправимо. Легко отделался.
В нынешнем виде я никому помочь не смогу — пора через чёрный ход уходить и возвращаться сюда с телом.
В облике духа я под землёй просочился через сферу. После смерти Дамблдора уйти было просто, а сфера была односторонней преградой.