Выход Дамблдора оказался совсем не таким, каким хоть кто-то его представлял. Но он стоически принял этот вывод истории, волю народа, свою судьбу.
Он пожертвовал личной властью ради общественной свободы.
Он подал пример уважения к свободе как главному жизненному институту, главной общественной ценности современности. Он подал самый сильный в магическом мире века импульс для создания стратегически новой для Магической Англии и мира системы глобальных политических координат.
Альбус Дамблдор выбрал свободу для себя и для них тоже.
В ответ обыватели и прочие отвечали и отвечают на им заданные вопросы, даже не упоминая его имени, даже не задумываясь о нём самом. Имя Волан-де-Морта боятся произносить, он, например, в последнее время произносит это имя лишь мысленно. Имя Дамблдора никто не боится произносить, а если произносят, обычно добавляют — «будь он проклят» или «пошёл вон».
Вектор ушедшего из власти, а потом из жизни Дамблдора — его шаги, его достижения, его ошибки — никогда уже не станут сильным вектором в мировой политике. Этот вектор не продолжит работать, не продолжит создавать пространство свободы для магов в разных странах, судьба которых решилась за годы возвышения Волан-де-Морта.
Людям никогда не вырасти до размера нелепой мантии Альбуса Дамблдора.
Исходя же из его личного жизненного опыта, можно сказать, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор был очень старым, невероятно мудрым и бесконечно добрым волшебником. Он очень любил мир, родную Англию, школу Хогвартс и даже людей. Да, людей он любил тоже. И магов, и маглов, и взрослых, и детей. Просто потому что они были частью мира, в котором ему так нравилось, но было так трудно жить.
В детстве он часто говорил Альбусу, что ему будет сложно жить. Дамблдор был слишком наивен, слишком мягок, слишком… всё слишком. У него был ясный взгляд человека с «душой нараспашку», острый ум исследователя, кипучая жажда деятельности, которая заводила его туда, куда Альбус совсем не хотел.
Но довольно философии. Его ждёт реальность. Как показывает практика, для высокоорганизованного разума смерть — это очередное приключение. Не стоит верить тем, кто говорит, что жизнь одна: жизней много. Теперь будущее есть не только у магического мира, но и лично у него!
Насколько это выгодно — симпатизировать одним, а идти с другими? Очень выгодно. Ибо что предложил Альбус? Умереть за свободу? Сгорая сам, свети другим? Ты бы хоть рай предложил. Нет, на него это бы не сработало: даже у нюхлера нельзя отнять блестяшку, предложив ему двадцать блестяшек после смерти в раю для нюхлеров.
Какое можно принять решение при таких исходных данных? Можно мне сразу к агрессору присоединиться, чтобы жить долго и счастливо в богатстве и роскоши, чтобы в конце умереть от старости?
Смертью, Альбус, ты никогда ничего не докажешь и не накажешь. Если ты думал, что твоя собственная смерть кого-то вдохновит, то нет. Не произойдет ничего, кроме того, что повертят пальцем у виска ровно те, кого ты хотел впечатлить. Смерть сама по себе бессмысленна: вне зависимости от того, вешаетесь из-за несчастной любви или идёте на бой, который нельзя пережить, или кровавый Волан-де-Морт пытает (хотя он действительно пытает) и убивает (хотя он действительно убивает). Кровавый Волан-де-Морт только потрёт руки, что вы сами себя изъяли из генофонда. Смертью вы никогда ничего не докажете. Доказать можно только жизнью, только состоятельностью жизни.
Что ты нам предложил, Альбус?
Пропаганда управляется кем-то умным и циничным сверху. Тут мы видим совершенно иное — безумную фантасмагорию, предельно далёкую не только от реальности (это ладно! мог бы рай пообещать), но и от элементарных законов сюжетосложения и правдоподобия. Мир, безнадёжно искривлённый благодушной фантазией влюблённых в реальность Гриффиндорцев. И ладно бы там был декоративный рай, который никто до смерти не увидит, там подлинная земная утопия, в которую предлагают нырнуть с головой — воображаемая, идеальная, невозможная.
«Общего блага» не существует. Есть блага для тех, кто с Ним, и награда адекватна работе. Но и остальных Он не планирует уничтожать. Пусть живут как хотят, если не мешаются.
Работа будет выполнена и оплачена. А кто сделает работу — Ему без разницы. Также Он разрешает думать о чём угодно. И даже говорить.