Попытка Беллы выглядеть холодной и крутой выглядит немного наивно и картонно… но кто ждет от бедняжки, что у нее идеально получится с первого раза, ведь так?
========== Глава 7. “Решения”. ==========
*
Время, отпущенное мне на размышление, шло быстро. Неотвратимость приближалась. Я понимала, разумеется, что теперь, приоткрыв для себя завесу правды, я не смогу отступить, сделать шаг назад и продолжить жить так, словно ничего не случалось. Мне хотелось верить Деметрию и Амелии, хотелось, чтобы они научили меня премудростям вампирского мира и, кхм, скажем так, основам выживания в нем, но всегда оставалось какое-то «но». На данный момент я просто задавалась вопросом: а могу ли я доверять им? Могу ли я себе позволить это доверие?
Хотя они четко обозначили, что помогают мне не просто так, а в надежде на некоторое подобие взаимовыручки в дальнейшем, я все равно время от времени приходила к тому, что такие отношения нельзя назвать прочной опорой.
Но выбора у меня, кажется, не было. Нужно всегда иметь определенный круг людей, с которыми ты общаешься, и с которыми обсуждаешь последние новости, с которыми ходишь «на дело», хотя бы ради того, чтобы в глазах другого не выглядеть одиночкой. В целях безопасности. Одиночки – легкая добыча.
Создать такой «круг единомышленников» я не могла, оставалось только влиться в чужой. Но кроме Деметрия и Амелии я никого здесь не знала, поэтому выбор был очевиден.
Как только я приняла это решение, то сразу испытала нечто вроде облегчения, словно важная и тянущая душу проблема, наконец, разрешилась. Наверное, так и было.
Но еще большее спокойствие мне принес тот факт, что я с удивлением для самой себя обнаружила, что стала забывать о Калленах. Новая жизнь постепенно завлекала меня в свои сети, и прошлому больше не оставалось места. Я стала думать об Эдварде реже и почти без боли. Стало ясно, он – перевернутая страница, и мне не было от этого страшно или одиноко. К тому же, есть шанс, что рано или поздно я встречу свою настоящую любовь. И стану счастлива. Эта мысль грела мою истерзанную душу и придавала сил.
Большой и невероятный в своем многообразии мир ждал меня.
Наутро я привела себя в порядок и направилась к Деметрию: не вижу смысла тянуть, если уже приняла решение. К тому же я хотела сразу отрезать себе все пути к отступлению, чтобы не передумать. А то мало ли…
Я хотела начать новую жизнь, стать членом этой новой семьи, хозяйкой своего собственного мира. Мне хотелось найти тех, кто мог бы поддержать меня и помочь, и, если мои знакомые готовы сделать мне шаг навстречу (более того, они его смело сделали), то и я не буду отказываться от таких перспектив.
Я хотела, чтобы они всему научили меня, окончательно избавили от мыслей о прошлом и показали свою вечность, такую, какой она представляется им. Я впервые вдруг ясно и отчетливо поняла: Я ХОЧУ БЫТЬ ВОЛЬТУРИ. Если для этого нужно что-то сделать или измениться – пусть так, это явно пойдет мне на пользу. Я не хочу стать такой, как Каллены, я не хочу повторять их путь, я не хочу быть с ними.
Мне нужна свобода. Я так бежала от нее раньше, что была готова вручить ключи от своей судьбы первому встречному. Теперь же – наоборот. Я не хочу больше терзаться и мучиться. Пора покончить с этими переживаниями и стать тем, кем быть мне уготовала жизнь.
Стать Вольтури.
Разговор с Амелией и Деметрием выдался непростым, но продуктивным.
Тем не менее, мои страхи оказались совершенно напрасными, а парень с девушкой приняли меня хоть и с серьезностью, но спокойно и вполне добродушно. Я понимала, конечно, что, обсуждая подобное, не время для шуток и старалась вести себя соответственно, тем более, поведение моих новых друзей помогало мне ориентироваться в беседе. Однако, поговорив о деле, Деметрий и Амелия отбросили напускную и совершенно не идущую им (как по мне) строгость, и вернулись в свое обычное шутливое расположение духа, что не могло не радовать – все же, я привыкла видеть их именно такими.
Время шло неумолимо, и я даже не успевала следить за тем, как одни сутки плавно перетекают в другие. Час обращения становился все ближе, и я понимала, что этот факт меня больше не пугает. Меня очень радовало собственное отношение к происходящему. Действительно, если б я до сих пор страдала от неразделенной любви или скуки, или боли… - это было бы в сотни раз хуже того положения, в котором я оказалась сейчас. А так – все было просто и относительно спокойно. И мне казалось даже, что кораблик моей судьбы, плывущий ранее сквозь бури в открытом море, причалил, наконец, к порту старинного итальянского городка. Небольшого, красивого, необычного, такого сказочного и манящего своей неразгаданной тайной…
И я со спокойной совестью собиралась остаться в этой гавани навечно.
*
Вечером следующего дня мы с Амелией наконец-то смогли выбраться в город и пройтись по магазинам. Это было даже весело. Правду говорят – вампиры не меняются. И стиль Амелии – удачное тому подтверждение. Девушка, обращенная два столетия назад, фыркала на слишком уж странные модные новинки, закатывала глаза к потолку, обходя стороной джинсы, но тянулась обеими руками к веерам, бархатным струящимся платьям в пол и корсетам. Найти компромисс нам было очень непросто!
Чуть позже, прогуливаясь по главной улице Вольтерры, я задала вопрос, который долго не давал мне покоя:
- Амелия, скажи, как ты была обращена?
- Хочешь услышать мою историю? – весело хихикнула она.
- Извини, - я слегка смутилась, - но я хотела бы знать.
- О-о, не смущайся, моя дорогая, я понимаю, и любопытство – это не грех. Мне тоже было бы интересно.
- Да, к тому же, вы с Деметрием мне обещали…
- Ну, раз обещали, тогда слушай. Только попрошу сразу: Белла, не вздумай жалеть меня или реветь над моей несчастной судьбой. Я вполне довольна своей жизнью, уж поверь мне! И не жалею ни о чем…
- Хорошо, - я послушно согласилась.
- Я родилась два с половиной века тому назад. В 1759-м году, в Париже. Моя мать умерла при родах. И отец не смог простить мне этого, хотя теперь я понимаю, что моей вины в том точно не было. С отцом жилось непросто. И, чем дальше – тем хуже. Положение едва спасал тот факт, что мать происходила из некогда богатого, но теперь почти совсем обедневшего аристократического рода. Приходилось туго, но на жизнь хватало, тем более, родители матери помогали охотно. Я часто подолгу гостила у них и не имела отказа ни в чем. И все могло бы сложиться неплохо, если бы отец захотел жить дальше, если б он смог переступить через свои горе и боль. Сейчас, думая об этом, я понимаю, что в чем-то он оказался жутким эгоистом. Да, я согласна, потерять любимую женщину – это ужасно, но потерял не только он, но и я! Я росла без матери с самого младенчества, и если бы не дед с бабкой, давшие мне достойное воспитание и вполне приличное образование, не знаю, что бы из меня выросло. Когда мне исполнилось пятнадцать, умер дед, да и бабка пережила его не надолго. На этом моя вольная жизнь подошла к концу. К моим семнадцати отец опустился окончательно. Мое наследство было растрачено, пропито в кабаках и проиграно в карты. Мне пришлось работать. Мне, той, что была воспитана как аристократка! Это, конечно, было не концом света, но на тот момент я думала именно так. После того, как в доме деда и бабки за мной убирала горничная, после того, как я привыкла играть на фортепьяно и ни о чем особо не беспокоиться, прислужницей пришлось стать мне. Разумеется, отец и не озаботился тем, чтобы найти для меня хотя бы достойную работу, да и не мог он: былые связи оказались давно утерянными, а родителей матери уже не было и никто больше в этом мире не хотел вступиться за меня. Почему-то, самым отвратительным воспоминанием тех времен остался момент, когда отец проиграл собутыльнику последнее мамино ожерелье. Ее приданое! Любовница-кухарка носила на своей немытой потной шее то, что однажды было украшением миловидной барышни. Что было подарено ее родителями с любовью и лаской. Что предназначалось мне по праву! Как подчас поворачивается судьба, ведь правда?! Но время шло: отец распродал и проиграл все, что было можно, а моих денег едва хватало на то, чтобы свести концы с концами. Мне казалось тогда, что хуже некуда… Но когда меня привели в бордель, я поняла, кем я теперь стала. Оказалось, что у отца был огромный карточный долг. Действительно огромный! Он отдал наше жилище, но даже этого не хватило. Я уж не знаю, как он вообще умудрился проиграть столько денег!? Но долг – есть долг, его отдают или умирают. А умирать отцу ой-как не хотелось. И ценой погашения долга стала я. В борделе за красавиц платили хорошо, тем более – за девственниц. А я именно такой и была. Так я и стала, Белла, обычной шлюхой. Писком моды. Леди-проститутка, спешите оприходовать! Тьфу, до сих пор мерзко! Но мне повезло. Я серьезно говорю: когда мне казалось, что жизнь моя окончена, мне вдруг невообразимо повезло. У меня могла бы быть хоть сотня клиентов, но было всего четыре. Понимаю, как дико это звучит для тебя, но лично я рада этим четырем. Уж лучше так, чем сотня, правда? Первым двоим я пришлась не по нраву: еще бы, после них меня еле успели вытащить из петли. Третьему я полюбилась. Он был старше меня в два раза. И ему нужна была именно такая девушка – умная, образованная, умеющая поддержать беседу. Поначалу, конечно, он планировал просто воспользоваться мной, но узнав о том, кем я была, он выкупил меня сразу на месяц и увез к себе в дом. Жан был вдовцом. Жениться ему не хотелось – покойную жену он любил, а вот забыться с интересной красавицей был не прочь. Мне было очень хорошо у него дома. Куда лучше, чем в борделе мадам Ле Сой. К счастью, через месяц он заплатил за меня вновь. И вновь. И еще раз вновь. Я прожила с ним почти год, ровно до того момента, как он умер. И вот, через год вполне спокойной жизни мне пришлось вновь вернуться в бордель. Я знаю, если б не гибель Жана, я могла бы купаться в красоте и роскоши просто находясь рядом с ним долгие и долгие годы. Возможно, однажды он выкупил бы меня окончательно… Но всего этого не случилось. Сердечный приступ прервал не только его жизнь, но и хорошую мою. Сказать откровенно, Жан – один из немногих людей, которым я благодарна до сих пор, к которым я испытываю что-то теплое. Мне жаль, что он прожил так мало, и жаль вовсе не потому, что он был моим билетом в нормальную жизнь… Как я уже сказала, мне пришлось вернуться в бордель. На этот раз все было еще хуже. Несчастные конкурентки, терзаясь завистью к моей «небывалой жизни с Жаном», возненавидели меня до глубины души. Подколы и насмешки стали постоянными спутниками моего существования. Пока не пришел мой четвертый клиент. Самый любимый, самый лучший… Деметрий заметил меня однажды на улице, навел справки и к своему удивлению обрел во мне далекого потомка своей старшей сестры. О, куда занесло! Сам Деметрий к тому моменту разменял третью сотню, и подобный сюрприз из прошлой жизни был ему в новинку. Не сказать, что раньше он заботился о прошлом или о тех, кого ему пришлось оставить из-за вампиризма, нет. Деметрий наоборот оборвал все связи со своей человеческой семьей и намеренно не интересовался. Не хотел бередить раны… И никак не мог предположить, что необычайно красивая девушка, встреченная им на улице и кого-то напомнившая, окажется вдруг приветом из прошлого. Думаю, здесь дал знать талант Деметрия: он сразу увидел во мне кого-то близкого, родного. И хотя нас разделяло слишком многое, он все же обратил на меня внимание. Страшно представить, что было бы со мной, не заметь он меня однажды! Он стал моим четвертым клиентом. Четвертым и последним. Он выкупил меня полностью, заплатив немалую сумму. А тот факт, что через пару ночей бордель мадам Ле Сой сгорел вместе с двадцатью обескровленными трупами самой мадам и ее «девочек», так это не страшно. Темные времена, что поделать?! Деметрий стал для меня всем. Он заменил мне впоследствии и отца, и мать, и весь мир. Но Аро потребовал моего обращения. А я и не была против: терять-то было нечего! Так родилась Амелия Вольтури. А что дальше? В общих чертах ты знаешь…