Я внимательно слушала, тихо офигевала (уж простите за выражение!) и боялась перебить рассказчицу, хотя ой-как хотелось. Однако я сдержалась. И вот теперь, когда Амелия, наконец, замолчала, я поняла вдруг, что мне совершенно нечего сказать. Посочувствовать? Она просила это не делать, да и какое сочувствие? Сочувствовать может лишь тот, кто знает, каково оно. Я же – не знаю, к счастью. Что сказать? Как ответить? Мне нужно было время, чтобы все обдумать, но времени не было, и я выдавила все, на что была способна:
- Хорошо, что Деметрий нашел тебя.
- Да, невероятная удача. А то пришлось бы еще лет двадцать обслуживать всех подряд в борделе этой старой стервы. А потом – на помойку, товарный вид-то уже не тот! – без тени грусти произнесла Амелия.
- Твоя история… непроста. И я очень удивлена, если честно.
- Да, да, Белла, - усмехнувшись, перебила меня девушка, - не переживай. Я знаю, ты боишься сказать лишнего, чтобы не обидеть меня, но, поверь, после того, что я видела в борделе, меня очень сложно обидеть! Так что, как видишь, твоя глупая любовь к Каллену – это еще не самое ужасное, что может случиться в жизни. Бывают вещи и похуже…
- Спасибо, - прошептала я, а она услышала, - ты права: есть вещи и похуже. Но я скоро забуду Эдварда и начну жить. И тогда, получается, моя история не так-то и плоха. Можно сказать, мне повезло.
- Да, - ответила она, - и тем не менее, ты станешь вампиршей. Редко кто получает бессмертие так легко, уж прости. По большинству своему, перед этим каждый из нас прошел что-то жуткое, ужасное, нечеловеческое, что изменило его задолго до огня обращения. Меня изменил бордель, Алека и Джейн чуть не сожгла взбешенная толпа, Феликс умирал от чумы, похоронив до этого всю семью, а сам Деметрий стал жертвой киднеппинга. В современном понимании.
- Кошмар, если честно, - призналась я.
- Да, но ведь и у Калленов – тоже. Насколько я знаю, Карлайл был сыном священника и уж точно не собирался становиться нечистью, как он думает о всех вампирах, Эсме потеряла ребенка, Розали подверглась насилию. Кто там еще? Элис чуть не умерла в психушке, Джаспер служил у Марии… Такие веселенькие истории у всех! - с сарказмом закончила она.
- Да уж! А Эдвард умирал от испанки. Откуда ты знаешь о Калленах так много?
- Белла, они же были моей работой! Это естественно, что я о них знаю почти все! Но самое отвратительное – это то, что нам еще повезло выжить. А сколько таких, с подобными печальными судьбами, просто умирают от голода где-то в подворотнях? Вешаются в борделях разных «мадам»? Режут вены, не в силах терпеть боль? Они всегда были, они есть. Рядом. Вот только им не повезло: не нашлось никого, кто помог бы им, кто их бы спас и обратил. Поэтому их истории ушли нерассказанными, эти несчастные унесли их с собой в могилы. Истории – удел тех, кто выживает…
- Это все ужасно. Наверное, если так смотреть, то можно понять даже Джейн, - сказала я, - ей не за что любить людей. Хотя понять ее садизма я тоже не могу. То, что она делает – это слишком.
- А это - ее дар, она выжила только потому, что у нее этот дар есть. Вольтури спасли Джейн и ее брата. Дали ей новую жизнь, дали ей все в этом мире. Джейн боготворит Аро. С ее точки зрения - есть за что! И она делает для Аро то, что может - использует свой талант. Не волнуйся, на тебя ведь он не действует, - отмахнулась Амелия, - да и Аро не позволит. Ты ведь бриллиант.
- Да-а, - протянула я, а потом, чуть подумав, рискнула попросить о том, о чем не просила еще никого, - помоги мне. Ты и Деметрий, вы оба, помогите мне.
- Стать такой же? – без доли иронии уточнила девушка.
- Да. Да… Это так сложно. Я не уверена, что смогу. Мне кажется, я не справлюсь, но тем не менее, понимаю, что должна, ведь это мой единственный шанс.
- И в чем самое сложное?
- Я хочу быть не просто той, которая помогает тебе и которой можешь помочь ты. Это не по мне. Я, видимо, не знаю полумер. Это… словно лицемерие какое-то. И я подумала, что, может, я могла бы научиться, могла бы стать настоящей Вольтури, если б был кто-то, кому я могла бы доверять в самом деле. По-настоящему. Я бы знала, что и этот кто-то доверяет мне. Не потому, что мы так договорились, не из-за того, что у меня сильный дар, а просто потому, что я – это я. Потому что мы – друзья. Как думаешь, ты могла бы стать моей подругой. Настоящей, - едва превозмогая смущение и страх произнесла я.
Амелия немного промолчала, но потом тяжело вздохнула, хихикнула и ответила: