Когда женщина палочкой подносила к носику летучей мыши кусочек банана, рот у мышки — не то у Пепе, не то у Пипи — раскрывался до самых глаз. Саэко научилась различать, кто из них Пепе, а кто — Пипи, я же так и не научился. У них в самом деле оказались маленькие зубки, как на верхней, так и на нижней челюсти. Когда зубки обнажались, мордашки мышек на мгновение приобретали устрашающий вид. Как у настоящих летучих мышей. Но мне всё-таки было жалко этих тварей, привезенных сюда издалека — не то с Аравийского полуострова, не то из Северной Африки — и вынужденных показывать свои зубки японскому мужчине, который к тому же ещё и критиковал их за «угрожающие» мордочки… Случись всё по-другому, им бы не пришлось демонстрировать свои зубы здесь. Так я пытался размышлять о бесчисленных связях, в которые оказались вовлечены эти летучие мыши, и о столь же многочисленных связях, которые затрагивали мою личную судьбу. Под заходящим солнцем море простиралось за помостом для сушки белья, как огромное покрывало изумрудного цвета.
Саэко сообщила:
— Осенью они спариваются. Говорят, что в теле самки сперма сохраняется в течение нескольких месяцев. Получается, что даже при всяких перемещениях самочка бережно хранит в себе эту жидкость. Весной будущего года произойдёт оплодотворение, а в начале лета, наконец, появится малыш, один.
Мне подумалось, что по времени это событие наложится на нашу свадьбу. Совершенно очевидно, что о летучих мышах Саэко узнала подробности от хозяина зоомагазина, где она украла Пепе. Пипи была куплена, поэтому женщину, вероятно, можно считать виноватой только наполовину. Но временами я подмечал в Саэко какое-то необъяснимое бесстыдство. Вода из тела женщины, однако, смывает и уносит подобные мысли. Мне наплевать, даже если таким образом вода бы смыла всё-всё, и у меня не осталось бы ничего — она несравненно прекрасна!
Женщина спросила:
— А что бывает с новорожденным детенышем во время полета родителей?
Я ответил, что не знаю.
У нас не было опасений по поводу возможной беременности Саэко. Видимо, вода смывала саму вероятность подобного. Может быть, учитывая это, она и заговорила об ожидаемом появлении малыша у летучих мышей. А ведь если когда-нибудь вода иссякнет, то она вполне может забеременеть… Когда-нибудь. В самом конце длинной цепи. Когда-нибудь.
Саэко вновь заговорила:
— Детеныш вцепится молочными зубками в грудку матери, присосётся и будет летать вместе с ней. Это мне рассказал дяденька из зоомагазина.
Эти Пепе и Пипи в младенчестве, присосавшись к матери, наверное, летали вокруг пирамид.
— А теперь летучие мыши здесь.
Внезапно Саэко сменила тему:
— Они такие хорошенькие, а бабушка требует, чтобы я выпустила их на волю, так как они вестники несчастья. Убеждает, что иначе нагаданная мне удача не придёт.
Слабоумная бабушка только про это и говорит, как нормальный человек.
Я ответил, что мыши не смогут жить на природе: ведь в округе нет банановых деревьев. На это Саэко удовлетворённо кивнула:
— Некоторые виды летучих мышей, например, их американская разновидность, сосут кровь из животных, но подавляющее большинство летучих мышей по характеру мягки и спокойны; они питаются фруктами, мухами, комарами и мотыльками. К сожалению, к летучим мышам часто относятся предвзято. А вот в Китае они считаются символами счастья. Об этом я тоже узнала от хозяина зоомагазина.
Завернувшись в свои угловатые мантии, египетские летучие собаки до отвала наелись бананов, нарезанных мелкими кубиками. Они висели вниз головой, однако пища отлично проходила по пищеводу. Животики, прикрытые мантиями, слегка раздулись. Они казались вестниками счастья, как говорил хозяин зоомагазина, — и вестниками несчастья, как говорила бабушка Саэко.
В этот день, расположившись на нашем темно-синем плаще, я как обычно, помог воде выйти из тела Саэко. Тепловатая жидкость вытекала обильной струей. Но когда Саэко сказала, что воды в ней осталось мало, это совпало с моими собственными ощущениями. Она повторила с нажимом, словно убеждая сама себя:
— Здорово убавилось! Вылилось даже меньше того раза, когда мы ели бобовое желе!
Она была вне себя от радости. Я же чувствовал себя так, будто кто-то незаметно и противозаконно отнял у меня половину моих банковских сбережений.
Стаканы