Уздечки моих оленей привязаны к Колиным нартам, и те дергают бедных оленей так, что, гляди, вывернут головы. А здесь еще переброшенная через передок нарт постромка. Правый олень то ли сильнее, то ли опытнее напарника, он натягивает постромку так, что левый вот-вот сядет в мои нарты, а его копыта все время лупят в перекладину. Мне его жаль, но ничем помочь не могу.
Гляжу, Коля не сел на нарты, а идет впереди упряжки. Здесь затяжной подъем и оленям трудно. Почему бы Коле не согнать и меня? Спрыгиваю, прямо по кустам обгоняю упряжку, иду рядом с Колей.
— Сейчас будет перевал, а потом долина, — говорит Коля. — В прошлом году геологи стояли и подожгли тайгу, а через три дня мы нашли сгоревших медведей. Семья. Медведица, пестун и совсем малыш. Чего им в долине оставаться? Рядом озеро — никакой огонь не достанет. Наверное, из-за маленького убежать не смогли. Сейчас будет спуск. Садись и тормози ногой.
Не представляю, как можно удержать катящиеся с горы нарты таким способом, но Коле виднее, и, пропустив его упряжку, плюхаюсь на нарты. Олени помчали вниз. Нарты догоняют их, бьют по ногам. Постромки слишком коротки, и бедным животным приходится бежать боком, согнувшись в три погибели. Я изо всех сил упираюсь подошвами в снег, но он очень скользкий, стволы лиственниц проносятся так близко, что, того и гляди, останешься без ног.
Наконец сопка стала положе, нарты успокоились, и олени побежали ровнее.
Опять спустились в глубокое мрачное ущелье и прямо по журчащему среди камней ручью покатили в долину. У выхода из ущелья торчит скала-столб. Чуть дальше скала, похожая на корабль. Я сразу дал им названия: первая — Чертов палец, вторая — Летучий голландец. Когда сказал об этом Коле, тот серьезно так кивнул и подтвердил, что ущелье называется Аринкида. По-русски — место, где водятся черти. Если пройти вверх по ручью, с километр, попадешь в самое их пристанище.
Щуры
К вечеру добрались до небольшого озера и неподалеку от него разбили лагерь. Здесь уютно. С трех сторон нас прикрывают заросшие чахлыми лиственничками сопки, от озера мы отгорожены грядой островерхих скал. Коля ушел смотреть дорогу, а я хозяйничаю у палатки и попутно наблюдаю за щурами. Эти крупные, похожие на попугаев птицы должны бы сейчас заниматься выкармливанием малышей, а они, собравшись в стаю, гуляют по тайге. Их семь штук. Четверо — красноголовые и красногрудые, трое раскрашены поскромнее. В камнях под ближней скалой небольшая ямка. Собравшаяся в ней вода прогрелась, и щуры устроили баню. Два уже искупались и сохнут, один полощется, и еще четыре чинно так сидят у бережка и ждут очереди. Настоящие курортники. И купаются как курортники. Неторопливо зайдет в воду, чуть постоит, словно привыкает к ней, затем отважно присядет и начинает плескаться. С минуту побултыхался и уже домывается: зачерпывает клювом воду и прополаскивает грудь, брюшко, под крыльями. Но в воде долго не задерживается. Искупался — и на берег. Следом уже другой. Я не засекал время, но каждая птица занимала ванну немногим больше минуты. Когда один очень толстый и нарядный щур не пожелал вылезать вовремя, его быстро выгнали.
Щуры перекупались, подсохли и улетели, а Коли все нет. Не случилось ли беды? Хотя, чего я паникую? Он возится с оленями всю жизнь и чувствует себя в тайге куда уверенней, чем я. Приношу к палатке охапку сучьев, подживляю костер и залезаю в спальник.
Проснулся уже поздно вечером. В палатке полумрак. За тонкой стенкой возится Коля. Я хорошо вижу его силуэт. Выбираюсь из спального мешка, высовываю голову из палатки и осматриваюсь. Над головой темное сумрачное небо. Кое-где проглядывают блеклые звезды. Восток высвечен так, словно сразу за озером разгулялся настоящий день. На Коле куртка из оленьего меха, голова повязана косынкой, отчего лицо моего друга стало совсем круглым. Не Коля, а взаправдашняя Аленушка. Стоит и задумчиво глядит на звезды.
— Ты что там увидел?
Коля поворачивается ко мне.
— Проснулся? А я давно пришел, да не хотел будить. Иди ужинать.
— Чего так долго? Я уже собрался искать.
Коля присел у костра, бросил на угли несколько веточек и, когда они ярко вспыхнули, сказал:
— Здесь недавно олени прошли. Голов тридцать. Может, даже больше. Завтра вместе сходим проверить. Там есть озеро с мальмой. И порыбачим, и оленей поищем.
— А в небо зачем смотрел?
Коля махнул рукой.
— Мышь. Летучая. Я думал, ей рано, а она летает. Давай ужинать, да будем ложиться. Не знаю, как оно обернется завтра…