Табб: В рождественском пироге, господин полковник.
Рут: Где?
Табб: Я засунул его в коробку с рождественским пирогом.
Рут: Микрофону не место рядом с пирогом! Что это вы вдруг? (Бормоча.) Микрофон
в пироге, это не имеет никакого смысла…
Табб, доставая микрофон: Вот, господин полковник.
Рут: Очень хорошо, включите его, покончим с этим.
Табб включает вилку в розетку на стене. Рут садится за стол и откашливается. Табб приближается с микрофоном в руке.
Табб: Здесь, на вашем бюваре, подойдёт, господин полковник?
Рут: Да. Ну, отойдите.
Табб: Когда вы будете готовы, нажмите на эту кнопку, здесь, господин полковник.
Рут, медленно: Хорошо.
Табб: Все ждут. Столовая вспомогательного персонала битком набита.
Пауза.
Рут: Что вы так смотрите, Гиббс?
Гиббс: Ничего специального, господин директор.
Рут: Вы на меня смотрите! Вы называете это ничего специального? (Пауза.) Не сейчас, я не могу. Я потом буду говорить. Позже. Так речь не произносят… без подготовки. Скажите им, чтобы они не отчаивались. Скажите им, что они позже услышат моё рождественское приветствие. Немного позже.
Темнота
Свет постепенно нарастает.
Входит мисс Каттс, садится, достаёт из кармана теннисный шарик и развлекается подбрасывая его.
Слабый свет освещает лестницу со стороны гостиной.
Гиббс спускается по лестнице.
Вдруг слышится громкий глубокий далёкий вздох. Гиббс замирает между двумя ступеньками.
Мисс Каттс, подбросившая шарик, замирает. Слишится заунывный громкий далёкий крик.
Гиббс поворачивает голову. Мисс Каттс поворачивает голову.
Слышится громкий далёкий смех, который постепенно стихает. Затем тишина.
Мисс Каттс зажала тенниный шарик во рту.
Гиббс остаётся неподвижен некоторое время внизу лестницы, затем входит в гостиную.
Мисс Каттс бросает в него теннисный шарик. Он падает у его ног.
Каттс: Поймай!
Гиббс смотрит на шарик и давит его каблуком.
Гиббс: Не шути с этим.
Он достаёт пузырёк с лекарствами из кармана и принимает одну таблетку.
Каттс: Что с тобой, Чарли?
Гиббс: Мигрень.
Он садится и закрывает глаза. Мисс Каттс подходит к нему.
Каттс: О, у тебя мигрень, дорогой? Приходи в кабинет 1-А. (Она целует его.) Я тебя вылечу. Придёшь?
Гиббс: Мне нужно вернуться наверх.
Каттс: Наверх? Зачем?
Гиббс: Чтобы слушать его рождественское приветствие.
Каттс: Снова начинается? Я надеялась, что в этом году он не додумается до этого.
Гиббс: О, да, додумался.
Каттс: Каждый год!.. Мне хочется завыть.
Гиббс: Я не переношу крика.
Каттс: Чарли… Что происходит? Я тебе больше не нравлюсь? Скажи. Будь искренним. Я тебе больше не доставляю удовольствия как раньше? Будь честным со мной. Я тебя больше не возбуждаю?
Гиббс: Хватит. У меня нет настроения.
Каттс: Давай, я помассирую тебе шею.
Она прикасается к его шее. Он сухо её отталкивает.
Гиббс: Не трогай мою шею. Ты обожаешь подержать людей за шею, а?
Каттс: Ты тоже, Чарли.
Гиббс: У меня нет привычки тискать людей за шею.
Каттс: Было так весело работать с тобой сегодня утром… (Она садится.) Ты такой умный. Я никогда… не сотрудничала с таким умным мужчиной как ты. Мы, как правило, не работаем вместе. Я так развлекаюсь в кабинете 1-А…. Это здесь моё самое любимое место. Там так интимно. В то время, как задаются вопросы, такая интимность! Я обожаю твои вопросы. Они тоже такие интимные. Именно это так возбуждает… интимность становится почти невыносимой. Ждёшь, чтобы вопросы прекратились, чтобы перейти от одной интимности к другой, это великолепно! И именно в тот момент, когда чувствуешь, что не можешь задать другой вопрос, что вопросы должны прекратиться, что ты должен остановиться, что всё должно прекратиться… это прекращается! И вот, мы одни, мы можем начать… продолжить в кабинете 1-А… потому что ты знаешь! Ты всегда знаешь, у тебя потрясающее чувство синхронизма, ты знаешь, когда вопросы должны прекратиться, эти вопросы, и когда ты должен начать мне задавать вопросы, но другие вопросы… и затем я тоже могу начать их задавать, это подходящий момент для вопросов… подходящий момент для вопросов… вопросы, ещё и ещё.