Дэйзи плачет, словно это конец для нас двоих. Ее горе порождает боль от тысячи невидимых ножей в моем животе. Офицер полиции дергает меня, резко поднимая на ноги и толкая к машине. Я прохожу мимо отца и брата.
Ло снова делает шаг вперед, собираясь вмешаться.
Я качаю головой.
- Ты не сделал ничего, - говорит он, его глаза покраснели, а скулы заострились, словно сделаны изо льда.
Я киваю ему, поддаваясь принуждению двигаться вперед к машине с мигалками. Я не могу разговаривать. Не могу сказать даже гребаного слова.
До тех пор пока не забираюсь на заднее сиденье машины, пока дверь не захлопывается за мной, а шины не начинают шуршать об асфальт. И тогда я кричу.
Все эмоции, которые сдерживал ради брата и Дэйзи вырываются наружу. Я мог бы пнуть дверь. Мог бы ударить что-то, но мои руки скованы. Так что вместо этого я кричу, высвобождая ту боль, что разрывает меня на части изнутри.
Я только что покорил Тройную Корону Йосемити.
Только что осуществил мечту всей своей жизни.
У меня была Дэйзи.
Я был пиздец как счастлив.
И вот я здесь.
В наручниках.
Арестован.
Еду в тюрьму.
Я еду в тюрьму.
ГЛАВА 59
РИК МЭДОУЗ
Они все еще не внесли за меня залог. Я сижу один в камере предварительного задержания, а мои нервы сдают каждый раз, как один из копов проходит мимо. Я ожидаю, что они поведут меня на снятие отпечатков пальцев и фотографирование у стены с ростовкой.
Нормативно-обоснованное изнасилование.
Изнасилование.
От этого я ощущаю себя физически больным. Я бы предпочел быть обвиненным в убийстве. В горле жжет, и я прижимаюсь затылком к бетонной стене, молчу и пытаюсь отключить все чувства. Я не знаю, что произойдет дальше. Не знаю, сколько доказательств Саманта может попытаться использовать против меня. Какие лжесвидетельства она может купить? Но уж точно она попытается выставить меня как преступника. И не думаю, что мне удастся разрешить это дело одной встречей. Кажется, мне светит тюремный срок.
Я вспоминаю все камеры и вспышки, мимо которых проходил по пути сюда от полицейского авто, вспоминаю все те вопросы, что мне орали репортеры.
- Рик?! Ты невиновен?!
- Рик?! Ты виновен?!
- Какие доказательства имеются у властей простив тебя?!
А затем я вошел в участок и был заперт в камере. Я пиздец как ненавижу тот факт, что слово "изнасилование" будет значиться в заголовках журналов, рядом с моим фото. Тошнота разливается по моему телу, но меня и так уже стошнило один раз. Зажмуривая глаза, я, черт побери, глубоко вдыхаю.
Все будет хорошо, мой друг.
Даже долбаные волшебные слова Коннора не могут распутать этот клубок боли у меня в груди.
- Рик Мэдоуз?
Мои глаза открываются. Офицер остановился возле моей камеры, прерывая мои мысли. Мой желудок все еще скручивает. Я не двигаюсь, просто сижу на скамье даже когда полицейский отцепляет связку ключей с ремня и вставляет один из них в замок. Вероятно, за меня внесли залог.
Офицер толкает дверь камеры, открывая. Я собираюсь встать, но он говорит:
- Кое-кто пришел повидаться с тобой.
Я остаюсь сидеть на скамье, мои конечности превращаются в камень, как только человек появляется в поле моего зрения, застегивая пуговицы на своем пиджаке. Передо мной стоит мой отец.
Мой чертов папаша.
И его взгляд так же напряжен, как и мой.
На его подбородке видна щетина, темно-каштановые волосы и чертовы глаза точь-в-точь как мои.
Я более похож на него, чем мой брат. Но Ло как-то сказал, что лучше выглядеть как чертов Джонатан, чем находиться рядом с ним, действовать как он, чем все то, что выпало на долю Ло.
Но если бы брат был здесь, он бы хотел, чтобы я вел себя сейчас хорошо. Он бы хотел, чтобы я приберег свои возмущения, оставив их на потом. Там в Юте он спрашивал, смогу ли я сделать это. Я сказал ему правду. Я не знаю. Часть меня хочет попытаться. Но другая часть хочет оттолкнуть Джонатана так охуенно далеко, как это только возможно.
Но эта часть меня сильнее второй.
- Вы можете закрыть чертову дверь, - говорю я офицеру.
Мой отец наклоняет голову.
- Не веди себя как мелкое дерьмо. Прямо сейчас ты сидишь в камере.
- Я никогда не просил тебя на фиг приходить сюда, - отвечаю я.
- Но я здесь, Рик. И я никуда не уйду. Хочешь ты того или нет, у тебя сейчас нет выбора, - и потом отец входит в тюремную камеру. - Можете дать нам несколько минут? - спрашивает отец офицера.