Вот почему, никто больше не говорит ни слова об этом.
Все и так понятно.
ГЛАВА 69
РИК МЭДОУЗ
Телефон вибрирует у меня в кармане, пока спускаюсь по покрытым ковром ступеням. Я проверяю сообщение и одновременно с тем следую за Ло через проем двухстворчатых массивных дверей. Наш новый ном находится в богатом районе пригорода Филли, в отличном от того, где проживают наши родители, но охуенно близко к нему. По крайней мере этот район закрытый.
Мы можем на хрен ходить по улицам, не боясь попасться на глаза папарацци.
Я снимаю блокировку с телефона.
Я люблю тебя. Может мы могли бы встретиться, если все в порядке. В общем, как захочешь. - Мама
Я останавливаюсь на каменных ступенях у крыльца, птицы поют, и сейчас 6 часов вечера. Мое любимое время дня. Солнце еще не село, но небо уже не такое синее, а воздух чертовски холоднее, чем был днем.
Моя мать.
Она ранила меня даже больше, чем отец. Потому что я любил ее безусловно. Потому что объединился с ней против Джонатана, слепо доверяя. Потому что она разрушила жизнь Лили и ее семьи, и это не изменить.
Но она все еще моя мать.
Она все еще та самая женщина, которая ходила на мои соревнования по легкой атлетике, обнимала меня крепко каждое рождественское утро и записывала меня в любую спортивную и не только секцию, которая начинала меня интересовать, на любой вид спорта, который бы меня ни привлекал. Она подарила мне чертов мир, просто я был немного, бля, потерян в нем.
Но у меня навсегда останутся те хорошие воспоминая. Мне просто нужно сохранить их.
- Ты идешь?! - зовет Ло, он уже возле нашего почтового ящика, разминает ноги.
- Ага! Подожди, - мои пальцы быстро движутся по экрану.
Я бы хотел.
Я нажимаю "отправить" и сую телефон обратно в карман. Это первое сообщение за два года, на которое я ей ответил, первая рука, которую протянул. Время начать с нового листа.
Я иду к Ло и разминаюсь рядом с ним во дворе, не говоря сперва ни слова. Но потом он произносит:
- Итак... Я видел интервью.
Я не смотрю на него. Просто сажусь на гребаную траву и тянусь к носкам кроссовок, мои мускулы растягиваются в тугие нити.
- Да?
- Было сложно? - спрашивает он.
Я смотрю в сторону, разглядывая покрытые росой лезвия травы, холодную землю декабрьским утром. Пару недель назад я встретился с репортером.
Сейчас же я даю Ло честный ответ, не лгу.
- Это был один из самых сложных дней моей долбаной жизни.
Было даже сложнее, чем покорить подряд три горы. Сложнее, чем сидеть в тюремной камере. Сложнее, чем вежливый разговор во время обеда с моим отцом.
- Ты заикался во время интервью, - говорит Ло. - Коннор волновался, что ты забудешь свое имя.
Я испускаю смешок.
- Ага... - вот и все, что я могу сказать. Репортер, женщина в шикарном сером костюме с закрепленным у нее на блузке микрофоном, спрашивала меня в лоб обо всем, что хотела знать страна.
- Трогал ли тебя Джонатан Хейл как-либо неправильно?
Я опроверг каждое утверждение, каждое обвинение, очерняющее моего отца и ранящее брата.
Подошва кроссовок Nike Ло ударяется о мою, когда он тоже начинает растягиваться на земле.
- Ты говорил, что самые сложные в жизни вещи обычно оказываются правильными, верно? - он хмурит брови. Думаю, брат волнуется, не сожалею ли я о том, что сделал заявление перед прессой.
Нет.
Вовсе нет. Все, сказанное мной, было правдой. Не было причин, чтобы и дальше молчать, кроме желания наказать моего отца, а эту цепочку мне охуенно хотелось снять со своей лодыжки.
- Вне сомнений, это было охуенно верное решение, - говорю я уверенно.
Его плечи расслабляются.
- Спасибо, - говорит он. - Правда. Не только за это, но и за то, что заботишься о Дэйзи, что был рядом со мной в течение всех этих сложных месяцев. Я иногда принимал тебя как должное, но никогда на хрен не забуду, что ты и есть причина, по которой я бросил пить.
Я искренне улыбаюсь. Думаю, мое лицо выражает все. Иногда сложно понять, волнует ли его что-то, но когда наступают подобные этому моменты, сложные жизненные роли уже не кажутся такими уж плохими. Оно того стоит.
Одновременно мы встаем и снова направляемся к почтовому ящику, отпуская все это сложное дерьмо, пока бежим.
- Пять миль, - говорит Ло, подпрыгивая, чтобы разогреться. - И на этот раз ты не перегонишь меня, старший брат. Остерегайся!
Я застреваю на сказанном им с некой нежностью словосочетании "старший брат". Где-то и как-то я заслужил этот титул. И он ощущается охуенно прекрасно.
- Эй ты, смотрящий в никуда, парень, ты меня слышал? - спрашивает Ло, махая мне рукой.