Когда она наконец вошла в спальню, Глеб уже успел снять рубашку. Глядя на его спину, она невольно поморщилась. Джинсы плотно облегали широкую талию, а полные бока, подобно тесту, нависали над поясом.
– Ты поправился, – заметила она недовольно. – Давно взвешивался?
– Я не поправился, – виновато произнес Глеб, повернувшись к жене. – Просто джинсы не моего размера…
– А когда-то это был твой размер, – вздохнула Римма. – Совсем не следишь за собой. И бегать перестал.
– Колено болит, я же говорил.
– Говорил. А до этого была щиколотка.
– Ты в плохом настроении? – насупился Глеб. – Поэтому решила и мне испортить?
Лицо его сделалось обиженным и упрямым.
– Нормальное у меня настроение. – Римма смерила его холодным взглядом. – Если тебе что-то не нравится…
Тон был такой, что он решил пойти на попятный, поспешно заявив:
– Мне все нравится.
– Не заметно.
– Ну хорошо, прости, – произнес Глеб примирительно и обнял Римму за талию. – Просто я хотел поговорить не о моем весе.
– О чем же тогда? – спросила она, стараясь скрыть нотки любопытства в голосе. – Надеюсь, о чем-то приятном?
– Ты попала в точку, – улыбнулся Глеб. – Я хочу поговорить с тобой о чем-то очень приятном. Возможно, самом приятном в жизни. – Он с удовольствием выдержал паузу, еще больше разжигая интерес жены. – Ты помнишь, что у нас скоро праздник?
– Ты имеешь в виду Новый год? – Римма пожала плечами. – Но сейчас только ноябрь. Не рановато строить планы?
– Ты не помнишь, что случилось ровно десять лет назад десятого ноября?
– Ой! – воскликнула она. – Неужели уже десять лет прошло?
– Да, – кивнул Глеб и поцеловал Римму в лоб. – Именно. Три тысячи шестьсот пятьдесят два дня. Но для меня все словно вчера случилось.
– Как летит время, – задумчиво произнесла Римма. – А я ничего не успела за эти годы…
– Глупенькая. – Глеб любовно погладил ее по щеке. – Сейчас у нас в отношениях не самый романтический период. Я вижу, тебя что-то тревожит.
– Нет. Просто…
– Вижу, вижу. И меня беспокоит твое состояние. Ведь ты сделала меня самым счастливым мужчиной на свете.
– Это, конечно, важно, – согласилась Римма. – Но хотелось бы сделать что-то еще.
– Что ж, у тебя вполне достаточно времени, чтобы создать, например, собственную империю, – улыбнулся Глеб. – И я готов тебе помочь.
– Я согласна даже на небольшой бизнес, – тряхнула светлыми локонами Римма. – В моем возрасте стыдно быть наемным работником.
– Ты серьезно? – Глеб задорно рассмеялся. – Вот уж не думал, что тридцать лет – солидный возраст…
– Мне уже тридцать четыре, – уточнила Римма. – И ты, кажется, хотел сообщить что-то приятное. – Она нахмурилась. – Или все уже сказано?
– Нет, не все. – Глеб загадочно улыбнулся и взял папку, лежавшую на кровати. – Я решил как-то по-особенному отметить десять лет нашей совместной жизни. Помнишь свадебное путешествие?
– Еще бы не помнить! – Римма насмешливо приподняла бровь. – Как можно забыть, что твой новоиспеченный муж в первый же день слег с расстройством желудка?
Эпизод действительно получился памятный. Номер был маленький, санузел совмещенный, дверь тонкая. Два дня Римме пришлось гулять по горнолыжной базе в гордом одиночестве, отбиваясь от приставучих кавалеров и рассказывая соседям по столу байки о важных, абсолютно неотложных делах, неожиданно появившихся у супруга. Глеба она любила тогда гораздо сильнее, но все равно ужасно сердилась, и проявляемое ею участие было не всегда искренним.
«Ну что? – спрашивала она, возвращаясь в номер, озябшая, разрумянившаяся на свежем воздухе. – Легче тебе?»
«Кажется, да, – отвечал бледный как призрак Глеб, приподнимая голову с подушки. – Еще немного, и я встану».
И он действительно вставал. Но лишь для того, чтобы закрыться в туалете.
Потом его организм справился с хворью, и они дружно наверстывали упущенное, пытаясь освоить премудрости катания на лыжах, записываясь на каждую предложенную экскурсию и засыпая только под утро в объятиях друг друга. Но осадок остался. Ведь это все-таки было романтическое путешествие, и Римма возлагала на него особенные, женские ожидания. Даже сейчас, много лет спустя, ее взгляд, обращенный на Глеба, был преисполнен легкого негодования.
– Никто не застрахован от несчастных случаев, – смутился Глеб, прижимая папку к груди. – И вообще, я не об этом. Помнишь, я тогда дал тебе обещание? Мы еще глинтвейн на террасе пили…
– Глинтвейн помню, – кивнула Римма. – Но совершенно не понимаю, о каком обещании идет речь.
– Совсем?
– Совсем.
– Вот, смотри. – Глеб выудил из папки конверт и протянул его Римме. – Может, так будет проще вспомнить.