— Ах да, ты о лэфи, — спохватился Риш. — Конечно, стрижём. Во второй половине лета — летняя стрижка. После этого они отращивают более тёплую зимнюю шерсть. Её состригают ближе к концу весны, когда становится достаточно тепло.
На обратном пути Рэй узнал много интересного о лэфи. Это растение тоже претерпело значительные изменения с тех пор, как шуа обратили на него внимание. Раньше оно, в противоположность апуте, было выше, чем теперь. Постепенно лэфи стали ниже — ровно настолько, чтобы взрослые шуа могли дотянуться до верхушки, хотя бы и забравшись для этого на какой-нибудь подходящий камень. Одновременно растения раздались в ширину — на толстом стволе и ветвях помещалось больше интересующего шуа продукта.
А уж качество “шерсти” и вовсе не шло ни в какое сравнение с нынешним.
Кроме того, стараниями шуа лэфи стали давать дополнительный летний урожай, который по своим качествам довольно сильно отличался от весеннего, но это было не недостатком, а скорее преимуществом. Используя эти отличия, шуа научились изготавливать материалы, так сказать, на все случаи жизни. Тем более что в их арсенале было и другое сырьё.
Та ткань, которая при первой встрече с Пунтом показалась Рэю тонкой, хорошо выделанной кожей, тоже, как оказалось, имела растительное происхождение. Сама мысль о том, что шуа могут носить одежду из кожи, содранной с убитых специально для этого животных, могла бы ужаснуть любого из них, а тем более юного Риша.
Впереди уже показались первые пали, когда Риш заметил Илле, в нетерпении приплясывавшую на дорожке. Девочка-подросток — на несколько лет моложе Риша — определённо ждала их возвращения. Завидев человека и его проводника, она шагнула им навстречу.
— Тилапы пришли, — сказала Илле, обращаясь к Ришу, но при этом бросая на человека любопытные взгляды.
Она смущённо отводила глаза, пытаясь смотреть на шуа и стыдясь своего любопытства, но совладать с ним было не в её силах, и пытливый взгляд, жадно подмечающий каждую деталь, снова возвращался к неотразимо притягательному объекту.
— Они там — идут от гиртового леса, — добавила Илле и переступила с ноги на ногу.
Говорить больше было нечего, и в другое время она бы не задержалась ни на одну лишнюю секунду, но сейчас — так хотелось выиграть ещё немного времени, ведь до этого ей довелось увидеть человека только издалека, а это совсем не то.
Риш прекрасно её понимал и с удовольствием поделился бы своим счастьем, но они оба были слишком бесхитростны для того, чтобы что-нибудь такое придумать. И всё-таки несколько секунд Риш сумел ей подарить. Он приосанился, давая понять, что намерен высказаться, и старательно прочистил горло.
— Благодарю тебя, Илле, — сказал он медленно. — Это очень хорошо, что они пришли. И теперь благодаря тебе я знаю, где их искать.
Илле оценила его усилия, но всё это было так смешно, что она не удержалась и пискнула, а потом, круто развернувшись, припустила по тропинке, моментально скрывшись из виду.
Можно было подумать, что она оказала ему невесть какое благодеяние. Илле покрутила носом и снова засмеялась. Риш, оказывается, не только добрый, но и хитрый, как шаваса.
— Если ты не устал, то, может быть, хочешь взглянуть на тилапов? — вежливо спросил Риш, с трудом удерживаясь на месте.
Он был не из тех, кто легко забывает старых друзей ради новых знакомых, и ему не терпелось броситься вслед за Илле, но оставить человека одного, если он этого не хочет, тоже нельзя.
— Это недалеко, — добавил шуа как можно более равнодушно, чтобы не навязывать гостю своих желаний.
— Конечно, почему бы и не взглянуть, — ответил Рэй и, не желая снова попасть впросак, не стал уточнять — кто или что такое эти тилапы. Логично было предположить, что раз “пришли” — значит, животные. А там кто их знает? Бывают ведь и ходячие растения.
Риш шёл по посёлку, с трудом удерживая себя, чтобы не перейти на бег. Почти все жители Светлой Опушки были уже там, куда он так стремился. Попросив человека немного подождать, шуа скрылся в одном из пали, но уже через несколько секунд появился вновь, удерживая за тесёмку небольшой полотняный мешочек.
Они вышли на окраину поселения, и Риш стал двигаться заметно медленнее. Теперь ему уже не приходилось сдерживать себя. Странное напряжение чувствовалось в фигуре и движениях шуа. Пройдя около ста метров, он резко остановился около густого высокого кустарника. Голова его медленно повернулась, как радар, ищущий нужный сигнал. По крайней мере, именно такое сравнение почему-то пришло в голову Рэю, наблюдавшему эту сцену с некоторым удивлением. Казалось, что шуа вышел на охоту, а не отправился навстречу одомашненным животным (ну, или растениям).
Наконец Риш заметно расслабился и подошёл вплотную к зарослям. Осторожно отодвинув ветку, он заглянул внутрь. Стена переплетающихся ветвей была высотой в человеческий рост и казалась почти монолитной, однако это впечатление было обманчивым. Переместившись всего на метр в сторону, Рэй увидел, что в этих зарослях есть довольно широкие проходы, один из которых сейчас и приоткрыл юноша.
Теперь он просто стоял, глядя куда-то вглубь, и Рэй даже подумал, что, возможно, именно это и подразумевалось под словами “взглянуть на тилапов”. Прошло не менее трёх минут, прежде чем Риш наконец что-то предпринял. Он сделал шаг внутрь зелёного туннеля и заговорил:
— Не бойся. Он тебя не обидит, — очень ласково сказал шуа кому-то, кто там боялся.
Что-то шевельнулось в недрах кустарника, Риш немного отступил, и Рэй получил возможность увидеть показавшуюся овальную светло-рыжую морду с крупным белым пятном на широком мягком носу, лиловые глаза, тревожно его рассматривающие и, конечно, огромные уши.
Это был тот самый зверь, чьё великолепное изображение Пунт преподнёс помощнику капитана, и, увидев его, удержаться от улыбки было бы просто невыполнимой задачей. Неизвестный мастер очень точно его изобразил. Только одно он не мог передать — твёрдое дерево не позволило — нежность и мягкость бархатной шкуры, которая притягивала к себе, как магнит. Руки просто сами тянулись, чтобы погладить.
Риш уже вовсю претворял это желание в жизнь, но тилап принимал его ласки довольно безучастно. Всё его внимание было приковано к человеку, в его сторону были направлены напряжённые уши, на него устремлены глаза.
Тилап был не столько напуган, сколько удивлён, даже поражён. Хотя он был ещё совсем молод (примерно ровесник Риша) его знания об окружающем мире и населяющих его существах были обширны и достаточно полны, чтобы быть уверенным — такого здесь отродясь не водилось. Но, водилось или нет, а вот оно, и кажется неопасным и дружелюбно настроенным, а кроме того, очень интересным.
— Ты не думай, что я… Я не пришёл раньше, потому что не мог, — едва слышно прошептал Риш прямо в огромное ухо. Тилап скосил на него один глаз и потёрся мордой о его щёку — рост ему это позволял.
Хотя эти животные и напоминали пони, но по размеру были ближе к лошадям.
Плотное тело едва ли было меньше, чем у взрослой лошади, крепкие ноги — заметно короче и значительно толще, длинная сильная шея легко держала крупную голову, а довершали картину, конечно же, уши, окончательно делавшие любого тилапа похожим на забавного персонажа детской сказки — очень доброго, но не отличающегося большой смелостью и завидным умом, этакого добродушного простачка.
На самом же деле тилапы прекрасно умели постоять за себя и при необходимости проявляли чудеса храбрости, а их уму могли бы позавидовать многие двуногие, если бы, конечно, у них хватило на это ума…
Риш прошёл несколько метров, отделявших его от человека, и легко прикоснулся к его плечу.
— Это человек, — сказал шуа, обращаясь к тилапу, — наш гость. Его зовут Рэй.
Внимательный взгляд лиловых глаз, совсем не испуганный, скорее задумчивый и… какой-то ещё. На долю секунды Рэю показалось, что этот взгляд проникает очень глубоко, может быть, прямо в душу, невесомо касается сознания…
Всё вокруг покрылось мерцающей дымкой, а в ушах зашумел прибой. Но в следующий миг наваждение рассеялось. Перед ним по-прежнему стояло настороженное животное, не решающееся подойти к незнакомому существу.