Рэй обнаружил на стене рядом с дверной панелью плоский круг, и стоило к нему прикоснуться, как панель отошла в сторону. Бывший пленник вышел в коридор и осмотрелся. Всё здесь было окрашено в приятные пастельные тона, казалось мягким и округлым. В неярком свете, исходившем от потолка и стен, виднелось множество других дверей, выходивших в длинный закругляющийся коридор.
Рэй прошёл вперёд и обнаружил нечто, по всей видимости — лифт. Сверху, над его дверями, проплывали светящиеся символы, но их значение было непонятно. Наверное, это на родном языке лириан. С Рэем и другими они разговаривали на Общем языке, принятом на планетах Галактического Союза. Его учили все, кому устройство речевого аппарата позволяло воспроизводить нужные звуки. Остальные пользовались автопереводчиками.
Рэй уже повернулся спиной к матово поблёскивавшим дверям — ему не хотелось злоупотреблять гостеприимством, но приятный сочный баритон, исходивший, казалось, прямо из окружающего пространства, остановил его, назвав уважаемым гостем.
Рэй не очень удивился. Он слышал и раньше, что бортовые компьютеры на лирианских кораблях — это нечто необыкновенное. Благодаря им управлять кораблём может даже ребёнок, если у него будет соответствующий допуск, разумеется.
Действительно, баритон сообщил, что принадлежит бортовому компьютеру номер такой-то, серия такая-то, тип такой-то. В общем, представился по всей форме, сообщив следом, что “рад приветствовать на борту” и тому подобное. А затем предложил провести экскурсию.
Да-а, такого сервиса Рэй не ожидал и замешкался на минутку перед приглашающе раскрывшимися дверями лифта. Расценив его колебания как возможное нежелание принять приглашение, баритон немедленно предложил на выбор “уважаемому гостю”: вернуться в свою каюту для отдыха; навестить других “гостей”, как только они проснутся (информация о времени их пробуждения и местонахождении будет незамедлительно предоставлена); или, наконец, исследовать корабль самостоятельно, при этом он может идти куда угодно.
Рэй решительно шагнул в лифт. Двери закрылись, но больше ничего не произошло. Через секунду голос поинтересовался, что выбрал уважаемый гость.
— Экскурсию.
— Благодарю за доверие, — отозвался баритон с явным оттенком удовлетворения.
В течение следующего часа Рэй осматривал корабль, сопровождаемый голосом, который никто не мог бы назвать механическим или бесстрастным. Казалось, корабельный “мозг” очень рад, что у него наконец-то нашёлся благодарный слушатель.
В обширном медицинском отсеке сразу привлекли внимание несколько удлинённых столов, покрытых прозрачными куполами. Как и всё здесь, они были обтекаемой формы, а размер позволял поместить на них даже очень высокого и полного человека. Вместе с тем, было и несколько таких же устройств, но куда большего размера и сложной конфигурации.
По периметру — там, где прозрачная крышка соединялась с основанием, располагались многочисленные индикаторы, сейчас бесцветные и безжизненные. Но Рэй нисколько не сомневался, что, стоит включить установку, как они начнут перемигиваться всеми мыслимыми цветами и оттенками. Видимо, лириане питали слабость к разноцветным огонькам. Что ж, они действительно радовали глаз.
Комп пояснил, что это регенерационные ложа. Если у пострадавшего в достаточной степени сохранился мозг, то всё остальное может быть легко восстановлено не более чем за час.
В отсеке, предназначенном для отдыха членов экипажа, Рэй долго стоял перед огромным аквариумом. Его прозрачный бок заменял собой целую стену немаленького помещения. Невероятной красоты рыбы важно проплывали мимо, лениво шевеля плавниками; небольшие стайки мелких, но тоже очень красивых рыбёшек, стремительно появлялись, замирали на мгновение и исчезали в глубине (аквариум не был плоским, и большая его часть оставалась недоступной взгляду); на дне, среди золотого песка, разноцветных камушков и ракушек всех форм и размеров колыхались водоросли разных оттенков зелёного и голубого; пузырьки воздуха, поднимаясь вверх, мерцали, благодаря продуманной подсветке.
Баритон, до этого непрерывно что-то сообщавший, замолчал и включил какую-то медленную музыку, которая словно ласково обнимала слушающего и покачивала на своих тёплых, чистых волнах…
Рэй с трудом заставил себя оторваться от фантастической картины и отправиться к последней “достопримечательности” — центру управления, находящемуся на самом верхнем уровне.
По дороге он узнал, что командиром корабля является Велна Тоу, награждённая Высшим Советом “Голубой Лентой”. (Высший Совет учредил всего две награды: самая почётная — “Голубая Звезда”, и предшествующая ей — “Голубая Лента”.) При этом в богатом интонациями голосе звучала такая гордость, что можно было подумать: говорящий приходится этой Велне, по меньшей мере, родной матерью.
Рэй, наконец, не выдержал и спросил, может ли его собеседник испытывать эмоции. На что получил расплывчатый ответ: “В некотором смысле — да…”
Центр управления представлял собой огромных размеров круглое помещение. Пять кресел располагались перед выгнутым полукругом пультом, над которым находился необъятный обзорный иллюминатор. Его поверхность при необходимости частично или полностью затуманивалась, и на неё выводились звёздные карты и любая другая информация.
В центре же отсека находилось “сердце” корабля, всё здесь питающее своей мощью. Никому до сих пор не удавалось разгадать его секрет, и это, пожалуй, к лучшему. Попади он не в те руки и — страшно даже подумать о последствиях.
— Установка энергосинтеза, — торжественно провозгласил невидимый экскурсовод. И замолчал — тоже торжественно, видимо, давая возможность проникнуться значением момента. Рэй проникался, наверное, минуты три. Штуковина, конечно, красивая, но аквариум всё-таки красивей, а понять, как она работает, по внешнему виду всё равно невозможно.
Просто цилиндрической формы капсула, сужающаяся к концам; ширина — чуть больше, чем мог бы обхватить руками взрослый мужчина, высота — примерно два человеческих роста — как раз от пола до потолка. И уж конечно, на разноцветные, весело перемигивающиеся огоньки её создатели не поскупились.
Их цепочки охватывали тёмный, почти чёрный, блестящий корпус многократно. Пожалуй, на корабле, где всё было окрашено в светлые тона, это был единственный тёмный предмет. Наверное, для пущей внушительности.
Вернувшись к иллюминатору, Рэй всмотрелся повнимательнее в то, что осталось от лагеря. Что-то в этой картине будило в нём смутное беспокойство. Казавшиеся отсюда голубыми букашками, двое спасателей копошились на пепелище. Рядом с ними какой-то аппарат довольно внушительных размеров отражал лучи местного светила своими глянцевыми боками. Поодаль ещё один лирианин обследовал обугленные останки командного пункта навров.
Мысленно восстановив план знакомой ему части базы, Рэй понял, что двое с аппаратом находятся как раз там, где располагался их барак. Что им там делать? Пленники освобождены, база навров уничтожена. Чего же ещё надо?
Рэй знал, что теперь спасатели должны очистить изуродованный и обожжённый участок планеты, частично при помощи дезинтеграторов, частично — используя другую, только им известную технику. А затем, не задерживаясь, доставить освобождённых людей туда, откуда они были похищены, или в какой-нибудь крупный космопорт. Блуждание по развалинам в эту схему не вписывалось.
Человек решил задать своему гиду наводящий вопрос и поинтересовался, почему во время экскурсии ему не встретился никто из членов экипажа.
— Трое членов экипажа находятся в районе пассажирских отсеков для оказания помощи освобождённым людям. Двое членов экипажа проводят работы на месте бывшей базы.
— Какие работы?
— Мне это неизвестно. Могу лишь предположить, что они носят исследовательский характер, поскольку для этих работ применяется анализатор — самая многофункциональная модель, позволяющая анализировать… — перечисление того, на что эта модель способна, заняло, наверное, несколько минут.