Вместо стола приспособлен какой-то ящик.
В комнате имелись и другие ящики, один из которых располагался на маленьком камине с искусной резьбой. Мэлори подумала, что каминную доску неплохо было бы украсить росписью.
— Ага… — Зоя повернулась на триста шестьдесят градусов. — Наверное, он только что переехал.
— Да. Года полтора. — Дана положила книги на ящик.
— Твой брат живет здесь полтора года? — Мэлори была потрясена. — И единственная мебель в доме — этот уродливый диван?
— Ты не видела его комнату в доме родителей. Нет, наверху у него есть кое-какие приличные вещи. Там он и обитает. Еды мы не найдем — разве что питье… Кофе, пиво и кока-кола. Хотите что-нибудь?
— Кола диетическая? — спросила Мэлори.
Дана ухмыльнулась.
— Он же парень.
— Ладно. Рискнем. Будет настоящее приключение.
— Сойдет, — согласилась Зоя.
— Сейчас принесу. Садитесь. Несмотря на свое уродство, диван удобный.
— Такой чудесный дом принадлежит мужчине, который тратит деньги на это безобразие! — Мэлори тем не менее опустилась на диван. — И правда удобно. Но все равно некрасиво.
— Ты могла бы жить здесь? — Зоя обошла гостиную. — Похоже на кукольный домик. Большой кукольный домик, но очень симпатичный. Я бы все свободное время играла с ним — искала бы сокровища, чтобы его обставить, подбирала обои и драпировки.
— Я тоже.
Мэлори склонила голову набок. И как только Зое удается выглядеть модно и стильно в простых джинсах и хлопковой рубашке? Она мысленно подсчитала, в каком возрасте Зоя родила ребенка. Сама Мэлори тогда бегала по магазинам в поисках выпускного платья и готовилась к поступлению в университет. А теперь они сидят вместе в пустой комнате чужого дома и думают об одном и том же.
— Странно, как много у нас общего. И еще более странно, что мы живем в маленьком городе, а до вчерашнего вечера ни разу не встречались.
Зоя присела на противоположный конец дивана.
— Где ты стрижешься?
— У Кэрмайна, в торговом центре.
— Хороший салон. Знаешь «Хейр тудей», где я работала? Он ориентирован в основном на женщин, которые предпочитают ничего не менять. — Зоя в притворном ужасе закатила большие светло-карие глаза, которые можно было назвать топазовыми. — Неудивительно, что ты стрижешься за городом. У тебя великолепные волосы. Тебе стилист не советовал подрезать их на пару дюймов?
— Подрезать? — Мэлори инстинктивно коснулась головы. — Подрезать?
— Всего пару дюймов, чтобы немного облегчить форму. Потрясающий цвет.
— Натуральный. Я их немного поднимаю. — Она рассмеялась и опустила руку. — Ты смотришь на мои волосы точно так же, как я на эту комнату. Представляю, что могла бы с ней сделать, если бы мне дали волю.
— Кола и даже печенье. — Дана принесла три банки кока-колы и пачку печенья с шоколадной крошкой. — Итак, что мы имеем?
— Я не нашла никаких упоминаний о трех дочерях молодого бога и смертной женщины. — Мэлори открыла банку и сделала глоток, подумав, что не хватает льда. И стакана, конечно. — Господи, как сладко с непривычки… И ничего о запертых в шкатулке душах и ключах. Множество странных имен — Луг, Рианна, Ану и Дану. Рассказы о битвах, победах и смерти.
Она взяла блокнот и раскрыла на первой странице, испещренной аккуратными пометками. При виде блокнота Дана улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки.
— Готова спорить, что в школе ты была отличницей. Лучшая ученица, пример для всего класса.
— Почему ты так решила?
— При такой организованности иного и быть не может. Конспекты и все такое прочее. — Дана выхватила блокнот и принялась листать страницы. — Хронологические таблицы! Схемы.
— Отдай! — Мэлори рассмеялась и отобрала у нее блокнот. — Я не успела сказать — мой метод исследования подвергся неконструктивной критике — очень важную вещь. Кельтские боги не были бессмертными. Их можно было убить, правда потом они оживали. И, в отличие от известных мне греческих и римских богов, кельтские не обитали на вершине священной горы. Они жили на земле, среди людей. Тут такая мешанина — политика, этикет, традиции…
Дана села на пол.
— Может, какие-нибудь метафоры, указывающие на ключи?
— Не знаю. Я ничего не нашла.
— Художники и воины были богами, — вдруг сказала Зоя. — Или наоборот? Я хочу сказать, что искусство — музыка, литература и все такое — имело огромное значение. А еще у них были богини-матери. Материнство тоже считалось важным. И число «три». Поэтому мне кажется, что Мэлори — художник…
Сердце Мэлори болезненно сжалось.