И так далее и тому подобное. Я сказал ей не волноваться, пообещав самолично все досконально проверить, но моя собеседница все никак не могла успокоиться, и вот, попричитав ещё с минуту и даже немного покраснев, она, наконец, высказала вслух свои подозрения.
Они познакомились с Уистами — “если это их настоящая фамилия” — четыре месяца назад. Несколько раз вместе ходили по гостям, и вот в один прекрасный день Райли заехали к ним в Норьвю, чтобы всем вместе отправиться куда-нибудь на завтрак.
— Мы приехали в отель “Беверли-Хиллс”, — рассказывала она. — Им почему-то не хотелось ехать именно туда. Но нами был заранее заказан столик, подобрано специальное меню и все такое прочее. Поэтому ехать все-равно пришлось.
— А как вы определили, что им не хотелось ехать?
— Они так сказали. В том смысле, что лучше бы подыскать другое место.
Я кивнул.
— Пока мы завтракали, мистера Эдварда Уоллса вызвали к телефону. У-о-л-л-с-а — Эдварда Уоллса, — сказала она.
— Постойте. А как было сделано объявление?
— Вошел один из посыльных и сказал, что для него есть звонок.
— Но тогда каким образом вам удалось с первого же раза да ещё на слух определить, как правильно пишется его фамилия — тем более, такая необычная, как эта?
— Ой. Я, наверное, забыла рассказать вам ещё кое-что.
— Да уж, похоже на то.
— За две или три недели до этого мы с мужем были приглашены на обед к ним домой. То есть в Норьвю. Ну и мы сели играть в бридж. Мне выпало быть “болваном”, и я вышла в ванную. Совершенно случайно я обратила внимание на стопку писем, лежавших трюмо. Все они были адресованы мистеру Эдварду Уисту — все, кроме одного. И то единственное письмо предназначалось для мистера Эдварда Уоллса.
— Ага. Но, возможно, оно было доставлено по ошибке. Иногда такое случается. Ко мне вот тоже попадали письма, адресованные Уонглеру и даже какому-то Баршфергенвайсу. Эти почтовики порой…
— Но письмо было открыто. Он бы не стал открывать его, если бы оно было предназначено не ему, а кому-то другому, разве нет?
— Несомненно, но только в том случае, если он человек порядочный. Хотя, с другой стороны, если бы в послании содержался какой-то ужасный секрет, то не думаю, чтобы он оставил его лежать вот так на виду.
— Но он и не оставлял. Письма были в спальне.
Она замолчала.
Я ждал.
Наконец, я не выдержал:
— Так, значит, в спальне?
Она упорно разглядывала что-то в углу комнаты. Я тоже посмотрел в ту сторону, но так и не увидел там ничего примечательного.
После короткого замешательства она продолжила свой рассказ:
— Я сказала “в спальне”? Ну, это потому что… потому что письма были там. На трюмо. Знаете ли, ванная комната находилась как раз рядом с хозяйской спальней. То есть, чтобы попасть в нее, нужно было пройти через спальню. Это имеет какое-то значение?
— Для меня — нет.
— Там была не одна спальня. И письма эти попались мне на глаза совершенно случайно. Я не нарочно. — Немного помолчав, она добавила: — Не хочу, чтобы вы подумали, что я только и занимаюсь тем, что сую нос в чужие дела.
— Да у меня даже в мыслях такого не было. И что же это были за письма?
— Не знаю. Я просто объясняю, откуда мне было известно написание фамилии, когда мистера Уоллса пригласили к телефону.
— Ясно. Ладно, продолжайте.
— После того, как объявили имя мистера Эдварда Уоллса… это уже в отеле “Беверли-Хиллс”, помните?
— А то как же. Кстати, когда это было?
— Ну… месяца два назад. Да, точно, почти два месяца уже прошло.
— Хорошо. Итак, вы собрались завтракать.
— Да. А когда назвали имя Уоллса, то Эд и Марсель переглянулись между собой. Ну, сами понимаете.
— Вообще-то, я не совсем уверен, что понимаю. Хотите сказать, что… они сказали вам что-то?
— Нет, но то, как они переглянулись. Как будто бы и не смотрели друг на друга.
— Это как же?
Думаю, миссис Райли разочаровалась в моих способностях.
Секунду-другую она молча глядела на меня, а затем сказала:
— Ну это… о, боже ты мой. Женщина бы поняла. Но важно то, что сразу после этого Эд извинился и вышел из столовой.
— Возможно, ему было нужно в эту… как ее… хозяйскую ванную.
— Нет. Потому что как раз в это время туда пошла я, и видела по пути, как Эд снял трубку с одного из телефонов. Получается, он ответил на тот звонок для Эдварда Уоллса.
— Это, несомненно, одна из возможностей. Один из примерно трех с лишним тысяч возможных вариантов.
— Он был занят именно этим, можете не сомневаться. В конце концов, я же сама видела то письмо в “Норвью”.