— Расскажи мне побольше об этом твоем фильме.
— Терпение, — загадочно сказал я. — Сам увидишь.
В ответ на это Сэм объявил, что я должен быть у него не позже восьми, а не то он собственноручно упрячет меня за решетку. И я был склонен думать, что именно так он и поступить.
— Я успею, — пообещал я. — Но хочу просить тебя ещё об одном одолжении. Попроси кого-нибудь проверить данные на “Дилли Пикл”, а потом перезвони мне, ладно?
Он недовольно поворчал, но сказал, что сделает.
И слово свое сдержал. Телефон зазвонил незадолго до того, как я успел припарковать машину у дома миссис Холстед в Голливуд-Хиллс, и информация из полицейского досье стала неплохим дополнением к общей картине, ещё одним небольшим эпизодом, о котором я мог поведать своей клиентке.
После пяти минут беседы с миссис Холстед, я, наконец, сказал:
— Ладно, теперь покончим с этим.
— Я не понимаю вас, мистер Скотт.
— Это потому, что до сих пор я лишь задавал вопросы, вместо того, чтобы говорить с вами о деле. Зато теперь, миссис Холстед, я расскажу вам все, что стало мне известно к данному моменту. Многое я знаю наверняка, иные же выводы сделаны мной на основании логических умозаключений и ещё нуждаются в дальнейшей проверке и подтверждении. Но готов поспорить на что угодно, что все происходило примерно так, как я сейчас вам расскажу, и не сомневаюсь, что ещё сегодня вечером у меня будут доказательства по тем фактам, за полную достоверность которых я пока ручасться не могу.
— Так вы знаете, кто убил моего мужа?
— Да. Его убил Пень Кори, один из людей Джимми Вайолета — того бандита, о котором я спрашивал вас раньше.
— А этот… который убил Джорджа. Его арестуют?
— Нет. Я убил его сегодня днем.
Она взволнованно провела языком по пересохшим губам и её зеленые глаза округлились.
— Это была самозащита, — пояснил я, дотрагиваясь до повязки — она все ещё держалась у меня на голове, но уже не так прочно, как раньше. — Это он подстрелил меня. Но зато сейчас он уже в морге, а следовательно его, вина, скорее всего никогда не будет доказана. А может и будет — но только Пню все-равно уже больше не придется разгуливать по городу.
Она поджала губы и опустила глаза, принимаясь сосредоточенно разглядывать собственные ладони. Затем снова взглянула на меня и спросила:
— Но почему? Почему он убил Джорджа?
— Что ж, давайте вернемся немного назад. Вот вы только что сказали мне, что идея с альбомом — из которого, как я уже сказал, и была взята фотография Сибиллы Спорк и Хью Прайера — принадлежала Эду Уисту. Вернее, человеку, которого вы знали под именем Эда Уиста.
Она кивнула.
— Теперь это кажется… глупо. Немного. Но тогда эта процедура представлялась чрезвычайно закономерной и необходимой. Ведь нам было необходимо соблюдать крайнюю осторожность; нужно было хоть как-то гарантировать, что никто… — Она замолчала.
— Это я понимаю, — сказал я. — Я также лучше, чем кто бы то ни было, могу представить себе, как здорово Эдвард умеет убеждать. На пару со своей сообщницей.
Тут я замолчал. Вряд ли миссис Холстед придется по душе этот разговор. Да и кому приятно узнавать о том, что тебя обманули, подставили и вообще держали за простака. Уж я-то знаю, каково это.
— Что ж, расскажу вам все, как есть, — начал я, — без утайки и недомолвок. Первым делом хочу представить вам парочку высококласных мошенников, которых вы знали, как Эда и Марсель Уист. Коими на самом деле оказались Кермит Ванда и — скорее всего — его жена Дейл, урожденная Дейл Джил Пикель, которую в детстве знакомые детишки звали Дилли Пикель, а когда девочка выросла и стала совсем взрослой, то среди уголовников она прославилась как Дилли Пикл. И даже я одно время называл её именно так.
— Мошенники? Уголовники?
— Они работали на пару. Вам ведь известно, кого называют мошенниками? И в чем заключается смысл их действий?
— Ну… немного.
— Я бы сказал, предостаточно. Да к тому же из собственного опыта. Так вот, мошенник всегда очень осторожен в выборе своих потенциальных жертв — то есть лохов, как они называют их между собой. И вот выбор двух опытных мошенников — будем называть их Эдом и Марсель, раз уж они представились вам именно так — пал на чету Холстедов. Не занимайтесь самообманом; та ваша встреча в клубе была далеко не случайной — они это спланировали заранее. Как, впрочем, и все остальное.
— Боже мой! — вид у неё был очень подавленный. Еще бы!
Но я сказал:
— И не терзайтесь вы так, миссис Холстед. Любой по-настоящему опытный мошенник не только принадлежит к элите уголовного мира, но ещё обладает талантом хорошего актера, опытом практикующего психолога и является истинным знатоком человеческих эмоций — и их слабостей. Но при всей их гениальности их обычно отличает редкостный цинизм и полное отстутсвие каких-либо задатков совести. Да, их можно считать моральными уродами, это правда; но только эта парочка — уж можете мне поверить, я таких как они видел-перевидел — сливки совего общества, лучшие из лучших. Они сумели вовремя сориентироваться в ситуации, скомбинировав в духе новомодных веяний старые жульнические приемы и банальное вымогательство, и с самого начала планируя шантаж. Отсюда возникла и идея с альбомом. Будьте уверены, Эд наверняка знал и о других клубах, о других группах, где были подобные альбомы. Он просто решил найти простофиль — но простофиль состоятельных — и потом обзавестись своим собственным альбомом, при поддержке или даже активном содействии самих жертв, которых он впоследствии собирался неплохо подоить, что говорит само за себя.