— Знаешь, Ирка, — сказал Андрей в порыве. — У тебя будет все так, как ты и мечтала. Твой муж будет у тебя первым, — он встал с дивана и пересел в кресло. — У тебя будет первая брачная ночь. — Он увидел, как вытянулось лицо Ирины.
— Ладно, давай учить латинский, — сказала она, едва сдерживая слезы и поднимая с пола учебник.
— Ты не поняла, — Андрей подошел к ней и, отобрав учебник, опустил его за спинку дивана. Он глухо стукнулся об пол. — Я не так сказал, — поправился он. — Первая брачная ночь будет у нас, если ты согласишься стать моей женой. Я подожду.
— Я соглашусь, — Ирина опять улыбнулась. — А когда мы поженимся?
— Не раньше, чем тебе и мне исполнится восемнадцать, — как всегда взвешенно, сказал Андрей. — У меня день рождения через месяц, в декабре. А у тебя?
— А у меня только в мае, — расстроилась Ирина. — Так долго ждать.
— В мае, значит, в мае, — рассудительно подвел итоги Андрей.
— А жить мы будем у меня, — сказала Ирина и тревожно взглянула на него, не обидела ли.
Ему в самом деле стало не по себе оттого, что он до сих пор не сказал ей правду. Он никогда не приглашал ее домой, да она и не заикалась об этом — идти знакомиться со спившейся грубой женщиной, неопрятной, с синяком под глазом — а именно такой рисовалась Ирине мать Андрея, — пусть даже это мама любимого человека, ей не хотелось.
— Давай все-таки доучим глаголы, — чтобы отвлечь Андрея от неприятных мыслей, предложила Ирина.
Андрей полез под диван доставать учебник. Там его осенило, как, должно быть, любит его эта девочка, если соглашается идти замуж за бедного студента из такой семьи. В душе его возликовали трубы.
— Ириш! — крикнул он ей из-под дивана. — Ты не забыла о моих предках? У меня отец в тюрьме. Неизвестно что будет, когда он выйдет. А мать… Они ведь станут и твоей родней. Ты не боишься?
— Нет, — твердо ответила Ира, которая боялась даже собак на поводках и на улицах пряталась за его спину.
Она присела на корточки и заглянула под диван, где он безуспешно старался достать рукой до учебника.
— Я помогу, — сказала она и полезла к нему, вооружившись длинной линейкой. — Я же говорила тебе, ничего не имеет значения, когда любишь.
Он тут же, под диваном, попытался ее поцеловать. И она, хохоча, подвинулась и забыла об учебнике. Было неудобно целоваться, лежа на полу на животе, где нельзя повернуться на бок, но им было весело и хорошо. Андрей решил во всем признаться, как только они вылезут из-под дивана.
— Что случилось? Что вы там делаете? — Они и не заметили, как в гостиную вошла Тамара Леонидовна и увидела их торчащие из-под дивана ноги. Они вылезли, все еще смеясь и отряхиваясь от пыли.
— Мы учили латинский, а учебник упал за диван, — давясь от хохота, сказал Андрей.
— Так учили, что упал за диван, — улыбнулась Тамара Леонидовна и стряхнула комочек пыли с волос Андрея. — Детки вы мои, — она обняла его и Ирину, видя их счастливые лица и поняв, что между ними что-то произошло.
Андрей поспешил уйти. Ему хотелось остаться одному, чтобы насладиться счастьем и осмыслить то, что случилось. Признаться он не успел, но это было и не очень важно. Если она любит сына алкоголиков, то сына губернатора и доктора наук будет любить еще сильнее. Хотя куда сильнее! Сильнее быть не может. Он ходил по вечерним улицам города и мечтал о том, что у него будет семья, похожая на семью Шитовых. Ирина очень похожа на свою маму и с годами будет точно такая же — добрая, все понимающая. Она будет прекрасной матерью его детям. Они будут работать обычными врачами, ему не нужна власть, он хочет обычной спокойной семейной жизни и тепла, которого ему так не хватало дома. Вечером они будут собираться за ужином, шутить, рассказывать о прожитом дне, делиться впечатлениями. Они будут жить ради семьи, а не ради благополучия общества, как его родители.