— Но чего он хочет? — воскликнула она.
Зазвонил телефон. И это, думаю, был частичный ответ на ее вопрос. Я снял трубку.
Послышался женский голос, молодой, хрипловатый, нерешительный:
— Здесь находится Дуайт Макейрэн?
— Кто его просит?
— Знакомая.
— Будет лучше, если он вам позвонит. Если вы оставите номер вашего теле…
Сзади меня вырос Макейрэн со словами:
— Меня спрашивают? Дай-ка мне.
В нем ощущалась какая-то напряженность, когда он заговорил в трубку.
— Кто? — спросил он. — А, это ты. — Похоже, он немного обмяк. — Конечно, на воле лучше. Естественно. Что я еще об этом могу сказать? Что? Нет. Не так сразу. Попозже, крошка. Дай мне еще несколько дней. Дай попривыкнуть к вольной жизни. Да, конечно. — Он положил трубку и взглянул на меня: — Тебе требуется запись разговора, ищейка? Ты хочешь, чтобы я спрашивал разрешения, когда мне нужно поговорить по телефону?
— Кто она?
— Девчонка, которую я в глаза не видел, лейтенант. Но она мне писала письма. Тьму писем. И свои карточки посылала. — Я понимал, что Мег совсем рядом. — Она просто молоденькая девчонка, поддерживавшая меня в мой самый мрачный час, лейтенант. Ей было всего семнадцать, когда меня упрятали в Харперсберг, но сейчас-то выросла.
— Кто же она, дорогой? — спросила Мег. — Мы ее знаем?
Он пожал плечами:
— Может, знаете. А может, и нет, Кэти Перкинс, блондиночка такая. Скелетина.
— В школе есть учитель истории Тед Перкинс, — заметила Мег, — у них пятеро дочерей.
— Это средняя из пятерых, — ответил Дуайт. Он осклабился, как кот на рыбном рынке. — Я ее герой.
— Она не слишком-то благоразумна? — сказал я.
Мег повернулась ко мне:
— Что ты позволяешь себе говорить? Это очень приличные люди. Думаю, что одна из дочерей Перкинсов вполне подойдет Дуайту, конечно же, гораздо больше подойдет, чем эта Хейнемэн. Что же, из-за того, что он побывал в тюрьме, приличная публика уже не для него? Что у тебя за подход, Фенн? Подумай сам!
Через некоторое время я поехал к себе в участок. Мы размещаемся в построенном из песчаника крыле, которое добавили к возведенному в псевдогреческом стиле зданию муниципалитета в двадцатые годы. Оно прилегает к кварталу, где расположен окружной суд Брук-сити, серое, безрадостное здание в стиле середины прошлого века. Я поставил машину позади нашего крыла. Когда я открыл дверь в дом, то услышал предостерегающие крики и увидел летящую на меня девушку. Хотя у меня и был момент, чтобы собраться, она все же отбросила меня к двери. Она вопила и корчилась. Я ухватил ее за запястья. Она дважды пнула меня, пока я не прижал ее к стене, тогда она попыталась впиться в меня зубами. Сотрудник Рэглин и тюремная надсмотрщица по прозвищу Железная Кейт кинулись мне на выручку и оттащили ее. Я рад был оказаться подальше от этой девицы, распространявшей вокруг себя дурной запах. На ней были черные джинсы, расшитый мотоциклетный пояс и пропотевший бледно-зеленый свитер на голое тело. Вновь пойманная, она стояла тяжело дыша, уставившись в пол. У ее обесцвеченных волос виднелись черные корни.
— Извини, Фенн. Рванула, как кролик, — сказал Рэглин.
От ярости у него даже лысина покраснела.
— А это кто ж такая?
— В городе недавно, пыталась на вокзале пьяницу общипать. Ее задержал Чак Уэст. Он вел их до Олдермастон-стрит, до одного из пустых гаражей. Когда он вошел внутрь, чтобы с этим покончить, ее приятель, поджидавший их там, уже оглоушил этого пьянчугу, и они вовсю шуровали у того по карманам.
— Я документы там посеяла, пыталась найти, — произнесла девица каким-то дребезжащим голосом. — А тут эта пьянь за мной увязалась, свалился, голову зашиб, ну, Томми и я, как водится, помочь хотели, а нас как каких-то дешевок зацапали.
— Пойдем-ка, милая, в одно замечательное местечко, где у тебя будет много новых друзей, — сказала Железная Кейт, потянув девицу за руку.
Не успели они подойти к лестнице, как девица стала вырываться. Взвизгнув от боли, она покорно пошла дальше.
— Залетные, — сказал Рэглин, — промышляют понемногу. Пьяных обрабатывают. Помоют их, накормят, переспят они здесь и — бесплатный проезд до границы города.
— Но уж больно ей хотелось удрать.
— А?
— Проведи расследование по всей форме, зачем объединись с Россмэном и подбрось идею использовать их, чтобы списать на них убийство Джона Доу, бродяги, которого три недели назад кто-то слишком сильно шарахнул по голове. Она, вроде, достаточно ушлая, чтобы пускаться наутек без веских оснований.
Я видел, что Рэглин понял мысль. Он стал кивать.