— Ты точно знаешь, чего она хочет, сестренка?
— Она хочет помочь тебе обрести себя, если ты дашь ей эту возможность.
— В кухне, где все крутит электричество? — спросил он с отталкивающей улыбкой. — После того как милашку-невесту всякими конфетти обсыпят? После всех этих церемоний, а, сестричка? Конверты с зарплатой прямиком домой, пеленки и все такое?
— А что в этом такого уж ужасного?
— Это была бы райская жизнь, сестренка. Что ты умер, заметят только по тому, что перестал улыбаться. Я мог бы быть так же волшебно счастлив, как ты со своей ищейкой полицейской.
— Если ты так настроен, — проговорила Мег, — не стоит больше встречаться с этой девушкой.
— Я что, преследую ее? Разве я не сматываю удочки? Какого еще рожна вам нужно?
После долгой паузы Мег спросила:
— Что ты, Дуайт, намерен делать после твоих… дней отдыха? Сколько времени ты пробудешь на холмах?
— Не знаю. Никак не могу составить для себя планов, пока не расслаблюсь. Не представляю, сколько я там пробуду. У меня еще несколько сотенных осталось. Если понадобится, я смогу их растянуть на все лето. А дальше я не заглядываю. Может, назад сюда вернусь. Может, куда в другое место двинусь. Я дам знать.
Она одарила его теплой, мягкой улыбкой.
— Я счастлива услышать это, Дуайт. Очень боялась, что ты по поводу всего вокруг испытываешь… горечь, что так и станешь дуться, пока… в беду не попадешь.
Он поднялся.
— Они мне бросили изгаженный конец веревки. Но с этим покончено. Если я торчать тут буду, снова меня зацапают. Знаю, что и тебе, Фенн, не сладко пришлось. Если на тебя от этого коситься меньше станут, отчего бы тебе не объявить, что ты просто вышвырнула меня к чертям собачьим?
Он отправился в свою комнату. Уставившись в свою чашку с кофе, я медленно покачал головой.
— Он нас совсем за дурачков принимает?
Я взглянул на Мег и увидел, как гаснет счастливое выражение на ее лице.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Это означает, что, по-моему, не быть ему актером, родная.
Она почти ненавидяще посмотрела на меня.
— Ты никогда его не простишь. У тебя даже предположения не возникнет, что он может измениться. Ты не желаешь его простить? Тебе же следует в любой ситуации оставаться таким твердым и холодным, так, да?
— Не слишком-то ты справедлива…
— Он изо всех сил стремится…
— Изо всех сил стремится — но на чьи деньги? Ты что, не заметила, что после того, как его выпустили, он ни разу ни на что не прореагировал, как нормальный человек? Разве ты не видишь, что он роль играет все это время? Не видишь, с какой осторожностью себя ведет? Это не поведение человека, отсидевшего пять лет. Он ведет себя как человек, выполняющий чью-то волю.
— Но вот теперь он…
— Он получил от кого-то знак, вот и перестал выжидать. Он начинает действовать.
Она умоляюще поглядела на меня.
— Разве мы не можем хоть немного ему доверять? Хотя бы ради меня ты не можешь это сделать?
— Мне хотелось бы только узнать, что он…
— Но когда он теперь пытается встать на верный путь, несправедливо с твоей стороны поступать таким образом — как ты сделал, встретившись с той девушкой.
— Когда я вспоминаю о ней, то мысленно называю бедняжкой Кэти. В этом, Мег, есть некая неизбежность. Бедняжка Кэти.
— Ты должен мне обещать, Фенн, что не станешь контролировать каждый шаг моего брата. Что-то в нем изменилось, и это немножко меня пугает. Но я должна верить, что он хочет уберечься от неприятностей.
Я скрестил пальцы — детская, наивная защита от обмана.
— Ладно.
— На своей работе, дорогой, ты так стал всех подозревать.
— Да, наверное.
Она вроде бы успокоилась.
— Он знает наши холмы. Иногда их мне не хватает. А мы не могли бы этим летом выбраться туда с палаткой? У Бобби и Джуди никогда не было возможности полюбить их так, как люблю их я. На этом нагорье я прожила самые мрачные годы жизни, но, дорогой, не холмы тому виной.
— Можем попытаться выбраться.
— Ей-богу, я бы так хотела, чтобы мы смогли купить хоть крошечный кусочек бросовой земли, поставили бы там какую-нибудь развалюху, садик бы устроили. — Она поднялась и мечтательно улыбнулась. — А еще яхту, виллу и бриллиантовое колье, да? Надо идти загонять наших безобразников спать. Тебе еще на службу?
— Да, вскоре. Надо поглядеть, как вечернее дежурство идет, может, кое-кого из патрульных придется заменить.
Налив мне еще кофе, она отправилась разгонять нашу бандитскую шайку.
В среду воспоминание о скрещенных пальцах не убавило у меня чувство вины, когда я установил гараж, где возились с новым автомобилем Макейрэна. Я напал на них с пятого звонка по телефону, и мне ответили, что закончат работу к трем часам дня. В этот гараж, именуемый «Кволити», я послал Россмэна — в четыре часа, а спустя сорок минут он вернулся с докладом. Это тихий и аккуратный молодой человек, смахивающий скорее на банковского чиновника или страхового агента, нежели на детектива. Однако, в отличие от Хупера, у него нет ни тяги, ни таланта к административной деятельности.