— Здравствуйте, — сказал Иван, подумав: «Откуда здесь девушка? — и встретил ее утомленный взгляд.
— А вот и кавалер, Надя, — шутливо-серьезно сказала нянечка. — Повеселит нас.
— Нет, Марья Васильевна, — смущенно ответил Иван. — Кто пировать, а я горевать.
— Ты это брось, парень, сегодня Новый год, — искренне удивилась нянечка. — Чай с баранками будем пить.
— А это кто? — наклонившись к старушке, стараясь, чтобы не слышала девушка, спросил Иван.
А Марья Васильевна выпалила:
— Она с тобой в одной смене была! Надя, ты ж его знаешь?
— Знаю, — не оборачиваясь, ответила девушка.
— Да? — Иван растерянно сел рядом с ней и, помедлив, сказал: — Странно… Как это мы раньше не виделись?
У девушки были карие с восточной грустинкой глаза, светлые тонкие брови, красивого рисунка губы. Она пристально посмотрела на Ивана, но ничего не ответила.
Иван откинулся в кресле и стал смотреть телевизор… В редких, освещенных солнцем тростниках, подминая крепкими ботинками молодую траву, одетые в маскировочную форму, осторожно передвигались наемники. На их суровых, выжидающих лицах был профессионально спрятанный, но все же заснятый оператором страх. В небе, нервно гудя, появился вертолет, и наемники сразу стали стрелять по густому впереди них далекому тростнику. Припадая на колени, падая и поднимаясь, они перебежками скрылись в зарослях, и оператор еще показал их напряженные, согнутые, тесно обтянутые пятнистой одеждой спины. А потом те, кто прятался в зарослях тростника и по кому наемники вели огонь, мирным шагом, одетые в невоенное, тоже прошли перед кинокамерой: бесстрастно нес винтовку плотный, смуглолицый крепыш, у высокого улыбающегося парня на костистом плече был гранатомет, а у кудрявого, строгого на вид мужчины через шею на выцветшем ремне висел трофейный американский автомат. Замыкающий цепочку черноглазый парень в хаки шел чуть раскачиваясь. Его удлиненное, усталое лицо было в поту, хаки во многих местах разорвано. Парень крепко нес ручной пулемет, и по тому, как он ловко держал его, было видно, что повстанец прошел не одной военной дорогой.
— Воюют, — грустно вздохнула нянечка.
— Воюют, — ответил Иван.
…Юноши и девушки в светлых рубашках и брюках строили баррикады, опрокидывали машины. В небе опять висел вертолет, и солдаты в маскировочных одеждах в тумане слезоточивых газов рысцой бежали в атаку на баррикаду.
Потом на экране снова шел бой. Среди больших наваленных друг на друга камней двое юношей, спотыкаясь и сгибаясь от тяжести, тащили носилки с раненым партизаном, а тот закрывал лицо согнутым локтем.
— Мальчишки совсем, — говорила нянечка. — Тяжело им. Куда они его? Камни кругом.
— В госпиталь несут, — вслух подумал Иван.
— В нашем санатории в войну хороший госпиталь был, — посмотрев себе на руки, сказала нянечка и, нахмурив брови, достала из хозяйственной сумки, прислоненной к ножке стола, связку баранок. — Давайте, ребята, чай пить. Новый год за окном. Вот-вот постучится.
Иван с Надей поднялись и, не глядя друг на друга, как незнакомые, сели к журнальному столику.
— Ты, Иван, родом откуда? — наливая заварку в стакан, спросила нянечка.
— Из Сибири.
— Ну? — Глаза нянечки радостно оживились. — Да не похож ты на сибиряка!
— Почему? — смутился Иван.
— Да росту ты невысокого.
— Дак я из тех мест, где Сибирь начало берет. Это дальше, за нами крупный народ.
— Ох, парень! — горделиво сказала нянечка. — Повидала я сибиряков, когда их в сорок первом году под Москву везли. Росту все двухметрового, в белых полушубках, валенки до половины кожей обшиты, варежки специальные, чтобы стрелять, с тремя пальцами, шапки на голове — ладный, красивый народ…
— Марья Васильевна, — перебила старушку девушка. — Вы нам расскажите про госпиталь.
— А что рассказывать? Чего старое ворошить. Работали, да и все. Я за ранеными ходила.
— К вам в госпиталь, когда первых раненых привезли? — спросил Иван.
— Да как война началась, через две недели. Поезд пришел, отцепили для нас несколько вагонов, а состав дальше по России пошел. До войны в этом доме, как и теперь, санаторий был, но для военных. Я в нем и работала. Э, да что старую боль вспоминать! Все-таки Новый год. Лучше будем телевизор смотреть.
— Нет! Нет! Марья Васильевна! — взволнованно заговорила девушка. — Расскажите про госпиталь. Вы говорили, что санитарный поезд пришел через две недели после начала войны. Какие они были, наши солдаты?