— Вы правы, Александр, это будет великолепная свадьба богатых и очаровательных русских. Франц Малютка — самый крупный и успешный углепромышленник России, который не скрывает своих политических амбиций. Луиза Кипчак подарит ему не только славу несравненной обольстительницы и светской львицы, но и родословную самого либерального устроителя новой России, чья могила в Петербурге стала местом поклонения демократов. За ваше странствие по водам! — Есаул поднял бокал с белым шабли, метнув на посла молниеносный угрюмый взгляд.
Их беседа изобиловала необязательными любезностями и едва заметными колкостями, которыми они перчили коричневый, с лужицей незапекшейся крови стейк, занимавший большую часть тарелки. Разглагольствования двигались по плавной спирали, медленно приближаясь к центру, где помещалась сердцевина еще незатронутых тем. Так мякоть персика содержит каменную косточку, которую предстоит извлечь, расколоть щипцами, чтобы ощутить на губах пряную горечь истины. Приближалось время пудинга — гастрономического изделия, в котором из цветного желе созданы прозрачные цветы, чтобы ложечкой можно было вычерпывать их дрожащие лепестки, проглатывая кусочки холодного студня. Малиновое стекло лило на пол винно-красные лучи, будто из кувшина. Есаул опасливо наблюдал прилив алого света, подбиравшегося к столу.
— Василий Федорович, я собирался высказать вам точку зрения Госдепартамента и лично госсекретаря на проблемы, которые в последнее время активно обсуждаются в российской печати и в политическом сообществе. — Киршбоу не переставал мягко, чарующе улыбаться, но эластичная интонация его лишь скрывала металлическую сущность высказываний, как изоляция обволакивает жилу электрического провода.
— Завершается второй срок пребывания в должности Президента Парфирия Антоновича Мухина, когда ему придется окончательно сложить с себя полномочия. Я понимаю озабоченность Кремля преемственностью власти. Но такая преемственность не может быть достигнута любой ценой. Было бы неразумно менять для этой цели конституцию, закладывая в нее третий срок. Было бы крайне неразумно превращать Россию из президентской республики в парламентскую с одной только целью переместить Парфирия Антоновича из президентского кресла в кресло всесильного премьера. И уж поверьте, совсем неразумно объединять Россию и Беларусь в одно государство, делая Президентом этого нового образования Парфирия Антоновича. Мы считаем, что ваш Президент должен уйти, оставляя неприкосновенным основной закон страны. Тем более что Парфирий Антонович неоднократно публично отрицал всякую возможность переизбрания на третий срок. Откуда же тогда, Василий Федорович, эта странная дискуссия в СМИ? Быть может, окружение Президента старается его удержать и тем самым сохранить свои привилегии?
Киршбоу взирал на Есаула женственными глазами, насмешливо наблюдая, как тот бледнеет и по стиснутым скулам пробегает ненавидящая дрожь.
Эта дрожь напоминала тусклую поверхность закипающего свинца, и всей воли и дипломатического такта не хватало Есаулу, чтобы унять это закипание. Пухлый, как младенец, американец с потаенными пороками на пунцовых губах, в центре Москвы, в чудесной русской усадьбе, диктовал условия ему, потомственному казаку, всесильному распорядителю Кремля, — как вассалу, слуге, подневольному исполнителю чужой победившей власти. Эта власть незримо присутствовала в светлом воздухе уютной гостиной. Наполняла взрывной энергией летучие молекулы и пылинки вокруг его головы. Была готова взорвать заряженные частицы и испепелить Есаула. Пунцовое пятно на полу медленно приближалось к столу, и в его бестелесном скольжении таилась угрожающая мощь.
Он был пленником в собственном доме, в собственной столице, в собственной стране. Было невозможно восстать, сбросить иго — за ним надзирали, следили, окружали всевидящими частицами. Как крохотные разведывательные сателлиты, считывали его мысли и чувства, фотографировали его перемещения, доносили о каждой встрече. Сопутствовали ему на заседаниях правительства, в секретных штабах, на закрытых экономических форумах. Проникали в банки, министерства, ракетные шахты и подводные лодки. Проигравшая холодную войну страна была расчленена, обессилена. Ее наводнили бессчетные корпускулы, парализующую силу которых испытывал на себе каждый русский. И только он, Есаул, сопротивлялся наркотическому воздействию ядовитых молекул. Сжигал своей неистовой ненавистью, отчего все темней становились коричневые ожоги на лбу, потаенней светились звериные огоньки на дне непокорных глаз.