Группа туристов с рюкзаками обтекла двух оторопелых мальчишек. Один парень сказал:
— Сикстинская мадонна.
— Партизанская мадонна, — поправил другой.
«Никакая не мадонна», — сердито подумал Лесь.
— Их все равно с рюкзаками не пустят, — утешил Вяч.
Девушки в кедах и брюках разглядывали рекламу.
— Ой, девочки, я по второму разу с вами пойду! Тут все спасательные работы засняли, и обвалы, и наводнения. А другая картина еще интересней! — Они умчались в «Космос».
— У тебя шиллинги есть? — спросил Вяч. — Нет? Держи портфель.
Минут через пять он явился, сияющий, в руке — пропуск. Написано: ряд 10, места 15 и 16.
— Порядок! — объявил Вяч. — Бесплатно!
Лесь был потрясен:
— Почему?..
В вестибюле в окошечке кассирша продавала билеты. Вяч на ходу странно шаркнул ей и отвесил поклон.
Из окна с надписью «Администратор» по каким-то своим делам выглянул сам администратор. Вяч повел себя еще удивительнее. Приложил обе руки к сердцу, завел глаза, вздохнул.
— Что ты вытворяешь, Колотыркин? — Лесь пихнул Вяча, чтобы привести его в чувство.
В дверях билетерша проверила их пропуск.
— Проходите.
В зале уже погас свет.
— Поцарствуем! — объявил Колотыркин, усаживаясь в кресло. — Местечки подходящие. Только голова впереди торчит. — И распорядился: — Прически надо пониже делать!
Лесь недоумевал: почему Колотыркин важничает?
Уже мелькали надписи. Экран распахнулся и повел зрителей и двух мальчишек из десятого ряда по заросшим партизанским тропам.
— Гляди-и… — замирая прошептал Вяч.
Чертова скала поднялась во весь экран. Взгляд кинообъектива стал взбираться по ней. На узкой площадке остановился. Пещера, обвалившийся вход в нее сторожит колючий репейник.
«То, что мы вам сейчас покажем — не кадры кинохроники, — звучал голос за экраном. — Кто мог тогда запечатлеть разыгравшуюся здесь трагедию? Никто. Мы восстановили ее по рассказам старых партизан».
…Немецкая команда. Чьи-то руки выталкивают на край обрыва девушку в изорванном платье. Руки заломлены за спину. Кровь течет по разбитому лицу.
«Где партизаны? Сколько винтовок в отряде?»
Мама Аля! Не говори им, не говори! Я тут, с тобой…
Вяч схватил Леся за руку. Лесь не почувствовал.
Он видит: она собрала последние силы. Разжала разбитые губы:
«Не дождетесь. Не предам».
Очередь из автомата.
Тысячу раз Лесь слышал в кино эту дробную очередь. Сейчас она прошла по его живому сердцу.
Я знал, что ты ничего не скажешь фашистам, ты молодец, моя мама Аля…
А голос за экраном звучал:
«Жизнь свела нас с участником и свидетелем событий. За голову этого отважного снайпера и разведчика фашисты назначили большую сумму, а ему было всего девятнадцать лет. Теперь ему уже гораздо больше. Познакомьтесь».
И тут огромный, во весь экран, Лев-Лев, прижимая к груди бешено вырывающуюся кошку, взглянул в зал и убедительно попросил:
«Киса, будь человеком».
В зале поднялся такой искренний, горячий хохот, что Вяч и Лесь от смеха едва не свалились со своих мест № 15 и № 16.
«Пусть нас простят товарищи за то, что мы снимали скрытой камерой. Такая съемка сейчас широко применяется в документальной кинематографии, чтобы не смущать людей, не мешать им делать свое дело, чтоб жизнь на экране сохранила свою естественность… Скрытой камерой сняты многие сцены, которые вы сегодня увидите…»
Они смотрели второй фильм — про наводнение. Сеанс кончился. Взволнованные, гордые вышли из зала. Они опять увидали кассу. В конце очереди за билетами стояли Мосолов, тетка Гриппа и Лев-Лев.
— Дед! — Лесь бросился к нему. — Мы видали! Там снят пещерный госпиталь и наша мама Аля…
— И про наводнение фильм видали! — перебил Вяч. — И как вертолеты людей с крыш снимали, и как нашего Колю…
— И тебя мы видали, Дед, прямо с Вассой… Киношники были там, а мы не заметили. Скрытой камерой, чтоб никому не мешать!..
— Мы еще на один сеанс пойдем, — сказал Вяч. — Самое главное, там меня показывают, на платане!
Люди перестали покупать билеты. Слушали, улыбаясь.
Очередь вдруг сказала многими голосами:
— Что ж вы в хвосте стоите? Мы пропустим. Пожалуйста.
— Благодарю, — твердо ответил Дед. И не ушел из последнего места в очереди.
И Мосолов не ушел. И тетка Гриппа тоже.
— Ну и зря, — не одобрил Колотыркин. — А нас даже по пропускам пустили, бесплатно. На самые лучшие места.