— Рахат-лукуму?
— Не волнуйся. Слишком долго объяснять.
Из палатки вышел другой молодой солдат и бросил предупреждающий взгляд на их охранника, который тут же вскочил на ноги. Они вдвоем провели Прабира и Грант в палатку, мимо бочек с мукой и упаковок туалетной бумаги.
Полковник оказался мускулистым папуанцем лет тридцати и, похоже, фаном Даллас Коубойз. Он сидел за симпровизированным из ящиков столом. Когда Грант показала свои разрешения, полковник приветливо улыбнулся.
— Так вы знаменитая Марта Грант! Я слежу за вашей работой по сети. Вы побывали в самом центре заражения и вернулись, чтобы рассказать об этом.
— Нет никаких свидетельств того, что мутации являются заразными, — осторожно сказала Грант.
— Но эти существа оказались в сотнях километров оттуда. Как вы это объясните?
— Пока никак. Нужно время, чтобы объяснить.
Аслан понимающе кивнул.
— Тем временем эта мерзость угрожает моей стране и моему народу. Что мне предпринять?
Грант заколебалась.
— Влияние на сельское хозяйство и здоровье флоры и фауны, перемещенной через государственные границы в результате непреднамеренных действий или естественных причин, является предметом целого ряда договоров. Существуют международные организации, где можно обсудить эти вопросы и выработать соответствующие меры.
— Это очень дипломатичный ответ, но пока мы разговариваем, по морю Банда курсируют суда, не считаясь с тем, что, может быть, заявит какой-нибудь подкомитет Всемирной организации здравоохранения лет через пять.
— Я не могу проконсультировать вас по этому вопросу, — сказала Грант нейтрально. — Это вне моей компетенции.
— Я понимаю. — Аслан кивнул солдату, который задержал их, и тот вывел Грант из палатки.
Затем он повернулся к Прабиру.
— Вы сопровождали ее в этой поездке?
— Да.
— Вы с ней прелюбодействовали на корабле?
Прабир на мгновение подумал, что ему послышалось.
— Я не знаком с этим диалектом английского, — сказал он ледяным тоном.
Аслан был снисходителен.
— У вас с ней был половой акт?
— Это не ваше дело.
Оставшийся солдат шагнул к Прабиру, перехватив свою винтовку как биту.
Прабир смотрел в усыпанный грязными листьями пол палатки. Что творится в головах у этих людей? Или они ищут повод заклеймить Грант, как шлюху и изнасиловать, не терзаясь угрызениями совести?
— Нет, у нас не было секса.
Последовало долгое молчание. Затем Аслан сказал спокойно:
— Посмотри на меня. Ты мусульманин?
— Нет.
Аслам казался разочарованным; возможно он хотел продемонстрировать свое совершенство в присутствии недруга.
— Значит, я не могу попросить тебя поклясться именем Пророка. Но ты здоровый молодой мужчина, а она очень обаятельная женщина.
— Она добродетельная замужняя женщина.
— Но ты ею попользовался? Взял ее силой?
Прабир хотел возмущенно возразить, но сообразил, что этому не будет конца, пока Аслан не получит объяснения, почему он так неуютно чувствовал себя от этих вопросов. Прабир посмотрел ему в глаза.
— С чего бы мне делать это? Я гомосексуалист.
Аслан смущенно моргнул, и Прабир вдруг подумал, а знает ли тот что-то кроме уничижительных слов и библейского сленга[28]. Затем полковник развел руки и радостно объявил:
— Аллилуйя! Это можно вылечить!
— И в половину, не так легко, как христианство, — пробормотал Прабир.
Солдат, стоящий рядом, ударил его в висок прикладом ружья. Он пошатнулся, стараясь сохранить равновесие. Благо удар был несильным, у него даже кровь не пошла.
— Вы можете отрезать человеку член, — торжественно объявил Аслан. — Но вы не можете вырезать ему душу.
Прабир испытывал сильное искушение придумать максимально обидный ответ, в котором фигурировали бы куру и гостия, но решил не рисковать, чтобы внезапно не выяснилось, что проповедь была, на самом деле, рецептом для хирургического вмешательства.
— Уберите его отсюда, — мягко сказал Аслан.
Прабира отвели в другую палатку, где участница экспедиции, которая осматривала его после нападения питона — кажется, Ояни звала ее Лизой — взяла у него образец крови. Девушка явно делала это по принуждению, так же, как и он, но Прабир решил, что пусть лучше она воткнет ему шприц под кожу на руке, чем это сделает кто-нибудь из Армии Господа. Другой солдат, примерно возраста Аслана, взял у нее пробирку и воткнул ее приемную секцию надежного на вид аппарата, который внешне больше всего напоминал полевое радио из фильма про Вторую мировую. Правда, не совсем: в крышке аппарата обнаружился ЖК-экран, как у старых лэптопов. Солдат нажал какие-то кнопки и машина зажужжала. Прабир взглянул на корпус и увидел две маркировки: НАТО и ПЦР. НАТО являлись имперскими силами США в Европе, а ПЦР означала полимеразную цепную реакцию. Устройство оказалось старым армейским генетическим анализатором, предназначенным, по-видимому, для обнаружения следов ДНК биологического оружия. Но нынешние владельцы легко могли переписать его программу и аппарат радостно урча выплевывал бы любые необходимые праймеры и образцы.