— Мам, что случилось?
Мать уставилась на него, как на идиота.
— Где лестница? — прокричала она. — Что ты сделал с лестницей?
Прабир не помнил. Он собирался отнести ее в подсобку, когда закончил расписывать крыши, но это наверняка было первое место, которое мама проверила.
Он неуверенно сделал шаг вперед.
— Я помогу тебе искать.
Мать в отчаянии отмахнулась от него и начала ходить кругами вокруг центра кампунга.
Мадхузре с пунцовым лицом кричала и пыталась вырваться из его объятий. Прабир побежал в домик родителей и опустил Мадхузре в ее кроватку. Она была уже достаточно высокой, чтобы вылезти оттуда, если бы захотела, но и достаточно умной, чтобы понимать, что последующее падение может причинить ей вред. Прабир опустился на колени и прижал ее лицо к прутьям.
— Я обещаю, я скоро вернусь. С Ма. Окей? — ответа он не ждал.
Прабир нашел лестницу в кустах, за домиком бабочек — там, где последний раз пользовался ею. Он схватил ее одной рукой и побежал к матери. Лестница была не слишком тяжелой, но перетягивала в одну сторону, нарушая баланс.
— Куда мне ее нести? Где Па? — громко прокричал он, нервничая.
Мама несколько секунд смотрела на него невидящим взглядом, потом прикрыла рот рукой и закрыла глаза. Прабир, похолодев, смотрел на нее.
Когда она открыла глаза, казалось она немного успокоилась.
— Па ранен. Мне понадобится твоя помощь. Но ты должен делать в точности, что я скажу, — мягко проговорила она.
— Конечно, — сказал Прабир.
— Жди здесь. — Он исчезла в подсобке и вернулась с двумя деревянными упаковочными ящиками. — Слушай меня внимательно. Я хочу, чтобы ты шел за мной на расстоянии пяти метров. Иди след в след. Неси лестницу, но не давай ей коснуться земли.
Пока она говорила, Прабир слышал все возрастающее сомнение в ее голосе, как будто она начинала думать, что просит от него слишком многого.
— Идти в пяти метрах позади тебя. След в след. Не давать лестнице коснуться земли, — твердо сказал он.
Она через силу улыбнулась.
— Хорошо. Я знаю, что ты не глупый, я знаю, что ты будешь осторожен. Сможешь быть мужественным для меня? — она пыталась поймать его взгляд, и у Прабира защемило в груди.
— Да.
Отец лежал в неглубоком кратере посреди сада за подсобкой. Его ноги были искалечены, почти раздроблены. Темная кровь стекала по бедрам, просачиваясь сквозь слой песка, которым его наверное присыпало от взрыва. Его глаза были закрыты, лицо искажено болью. Прабир был слишком шокирован, чтобы заплакать и когда он почувствовал, как жалобный крик «Па!» рвется из него, то задавил его.
— Я вернулась, любимый. Скоро это закончится, — почти прошептала мама.
Отец никак не дал понять, что услышал ее.
Она повернулась к Прабиру.
— В саду могут быть еще мины. Поэтому мы положим лестницу на ящики, как мост. Потом я по нему перейду к Па и принесу его. Понимаешь?
— Я могу сделать это. Я легче, — сказал Прабир.
Лестница была алюминиевой, и он боялся, что она может не выдержать вес обоих взрослых.
Мать нетерпеливо дернула головой.
— Ты не сможешь поднять его, дорогой. Ты же знаешь. Просто помоги мне уложить лестницу.
Один из ящиков она поставила прямо на землю, на краю сада, как можно ближе к месту, где лежал отец. Потом она отошла на несколько метров в сторону и жестом показала Прабиру подойти к ящику. Стоя возле ящика, он повернул лестницу в сторону матери, и она схватила ее за край. Левой рукой мама все еще держала второй ящик, обхватив тот за край открытой стороны.
В то время, как мама обходила сад по краю, Прабир подавал лестницу все дальше, пока не взялся за ее конец. Она ободряюще улыбнулась ему, но он чувствовал, как сердце колотится от страха за нее. То, что она стояла вне сада, не было гарантией безопасности. Наверное, квадрат очищенной почвы выглядел с воздуха как идеальная мишень, и, может самоустанавливающейся мине было проще внедриться в грунт и скрыть следы, там, где не было растительности, но могли быть и другие мины, закопанные где угодно.
Когда мама добралась до дальнего угла, им обоим пришлось вытянуть руки, чтобы удерживать лестницу, но стало ясно, что и этого будет недостаточно. Она собралась было подойти ближе, ступив в сад, но Прабир закричал ей:
— Нет! Я могу подойти ближе!
Он показал ей на ближайший к нему угол, где она уже проверила грунт и убедилась, что там чисто.
— Я буду стоять здесь. Как только ты обогнешь угол, я смогу пойти обратно к ящику, в ногу с тобой.
Мама сердито тряхнула головой, проклиная себя, что не может мыслить четко.