Член аттестационной комиссии — типичный убежденный психоаналитик — поперхнулся, смерил Арни убийственным взглядом, угрожающе прошипел что-то вроде “я поговорю с вами позже” и вылетел из ресторана.
Не успел Арнольд тем вечером переступить порог своего дома, как раздался телефонный звонок. Это был тот самый психоаналитик из аттестационной комиссии. Он зачитал Лазарусу вслух несколько разделов из этического кодекса психотерапевта, который тот якобы грубо нарушил, и потребовал объяснений.
“Конечно же, это было не свидание, — спокойно ответил Арни, — это была терапевтическая сессия”. Лазарус заранее предчувствовал этот звонок, поэтому не тратил времени попусту и сразу попросил у клиентки согласия на то, чтобы рассказать несколько фактов о ней достопочтенному господину из аттестационной комиссии. Она великодушно не возражала, так что в ответ на ошарашенное молчание на другом конце провода, Арни невозмутимо продолжил: “Понимаете ли, дама страдает анорексией и панически боится есть в общественных местах. Мы решили провести сессию в ресторане. У нас, бихевиористов, этот прием называется десенсибилизацией in vivo”.
Психоаналитик был не в восторге. “Вас, бихевиористов, всех бы разом отловить и выселить из города”, — рявкнул он и повесил трубку.
“Вот хрестоматийный пример того, как работает запугивание со стороны аттестационных комиссий. Невозможно грамотно практиковать психотерапию, если ты все время чего-то боишься и вечно чувствуешь себя так, словно ступаешь по минному полю. Хороший терапевт не боится идти на риск. Мне кажется, что, если во время сессии вы постоянно думаете о том, как бы не получить по голове от комиссии, клиент имеет полное моральное право потребовать у вас свои деньги”.
БОРЬБА С КОМПЛЕКСОМ НЕПОГРЕШИМОСТИ
Арнольд Лазарус помнил, что изначальной темой нашей беседы были конкретные примеры его личных недостатков и промахов. “Знаете, я заметил за собой, что с возрастом стал более нетерпеливым. Мне кажется, в молодости у меня было получше с терпением. А теперь во время сессий с клиентами я иногда ловлю себя на том, что не могу усидеть на месте. Что-то мне подсказывает, что в этом нет ничего хорошего”, — внезапно признался он.
Это наблюдение показалось нам весьма любопытным, поскольку в представлении большинства людей такое качество, как терпение, зачастую, ассоциируется именно с благородными сединами и богатым жизненным опытом. Лазарус поспешил с нами не согласиться и заявил, что с возрастом стал быстро терять терпение буквально во всем.
“Недавно я проводил совместную сессию с участием моего сына, который на 29 лет меня младше. Помнится, я все время ерзал в кресле, готовый на стенку лезть от скуки и нетерпения, а потом долго не мог понять, как сыну удавалось настолько спокойно, участливо и неспешно применять один за другим все нужные приемы. «Когда-то я сам был таким, как он, — думал про себя я. — Может, с годами у меня просто испортился характер»”.
Далее Арнольд Лазарус пустился в рассуждения о том, насколько он ценит в людях умение честно признавать свои ошибки. Он заявил, что наша сфера только бы выиграла, если бы знаменитые психотерапевты сняли короны и научились бороться с комплексом непогрешимости. В таком случае нам не приходилось бы заметать следы своих просчетов и отрицать собственные ошибки.
“Я сейчас преподаю в аспирантуре и всячески поощряю аспирантов открыто обсуждать свои промахи. Зачем скрывать ошибки, если вместо этого можно извлечь из них ценный урок? Примерно раз в месяц мы собираемся и проводим очень откровенную дискуссию. Я первым подаю им пример того, как правильно относиться к своим просчетам, и объявляю при всей группе: «Послушайте, ребята, мне кажется, я действительно напортачил здесь и там». Это действительно помогает”, — делился опытом Арни.
На примере Арнольда Лазаруса другие терапевты в его супервизийной группе учатся более открыто говорить о своих страхах, сомнениях и недостатках. Пожалуй, именно этим аспектом своей работы Арни сейчас гордится больше всего. Под конец нашей беседы он не отказал себе в удовольствии и поинтересовался, в каких же смертных грехах сознались нам другие участники проекта. Он был настроен весьма скептически и не хотел поверить, что его именитые коллеги прямо и откровенно согласились рассказать о своих ошибках. Мы заверили Арнольда, что он будет немало удивлен, когда наша книга наконец выйдет в свет.
Глава 5
Вынести урок и простить себя
Вайолет Оклендер
Вайолет Оклендер заслужено входит в число самых востребованных преподавателей и супервизоров для детских психотерапевтов. Сама Вайолет живет в Санта-Барбаре, шт. Калифорния, но при этом ездит по всему миру с лекциями и семинарами на тему различных подходов к работе с детьми и подростками. В знаменитой книге Окна в мир ребенка Оклендер подробно описывает свою уникальную методику, построенную на гармоничном сочетании гештальт-терапии и экспрессивных техник. В ее послужном списке множество демонстрационных сессий и обучающих видеороликов, где она наглядно показывает зрителю, как работает детская психотерапия.
Когда во время нашей беседы она рассказывала о детях, которым так и не смогла помочь, несмотря на все усилия, в ее голосе слышалась искренняя печаль и сожаление, словно ей не первый год доводится прокручивать в голове эти болезненные воспоминания. Все же Вайолет решилась поделиться с нами одним случаем из практики, который запомнился ей больше остальных и который до сих пор не дает ей спать по ночам.
ЕСЛИ НЕ НА ПОЛЬЗУ КЛИЕНТУ,
ТО ХОТЯ БЫ НА ПОЛЬЗУ СЕБЕ
Случай, о котором Вайолет хотела рассказать, позволил ей вынести много ценных уроков на тему собственной работы. Если совсем начистоту, об этом случае она не то что не хотела говорить, а предпочла бы даже не вспоминать, однако поддалась на наши уговоры и согласилась поделиться этой историей с читателями. “Несмотря на то что эта ситуация не пошла на пользу клиенту, она однозначно пошла на пользу мне. Я очень сожалею о том, что так вышло, однако в то время я просто не умела работать иначе.
Я сделала все, что могла, но, как оказалось, этого было недостаточно”, — начала она свой рассказ.
Вайолет Оклендер призналась, что когда проводит семинары и лекции, то старается представить слушателям наиболее успешные кейсы из своей практики, которые как нельзя лучше демонстрируют эффективность и прикладную ценность ее методики. Только зачастую слушателей мало интересуют истории успеха. Им хочется узнать о неудачах и промахах, ведь когда люди понимают, что ведущие специалисты не застрахованы от ошибок, они начинают проще относиться к собственным недостаткам. Иногда, в зависимости от настроения, Вайолет идет навстречу аудитории, а иногда вежливо переводит разговор в другое русло, но, как бы то ни было, каждый раз, когда она слышит словосочетание терапевтическая катастрофа, ей первым делом приходит на ум один и тот же случай.
“Этому мальчику было около 16 лет. Ко мне на прием его привел отец. До этого ребенок много лет прожил с матерью, которая много пила и не пыталась лечиться от алкоголизма. В конце концов ее бывшему мужу это надоело, он подал на нее в суд, добился лишения материнских прав и получил опеку над сыном. Здесь нужно отдать отцу должное: поскольку он служил в полиции и кто-то когда-то проводил для их подразделения какой-то психологический тренинг, он быстро заподозрил в поведении сына неладное и решил сводить его к психотерапевту”.
Дальше Вайолет принялась описывать симптоматику своего юного клиента, которая по большей мере имела соматическую природу. Мальчик жаловался на хронические боли в животе, и в конце концов врачи диагностировали у него язву желудка. Он был молчаливым тихоней, вел себя очень пассивно и сдержано, практически никогда не показывал окружающим свои эмоции. Вдобавок парнишка регулярно прогуливал школу, чтобы сходить с друзьями на пляж и покататься на серфе.