Как-то раз ко мне пришла одна клиентка. Временами она вела себя ужасно капризно, и та самая хладнокровная частичка меня, о которой я упоминал, очень остро на нее реагировала. В ответ клиентка сильнее капризничала и требовала к себе еще больше внимания. На каком-то этапе, когда она поняла, что я не собираюсь вестись на ее приемы, у нее включилась ее яростное “я”, которое зацепило за живое еще одну не лучшую часть моей личности: “я” конфликтное и критикующее. Я начал воспринимать ее поведение в штыки. Я прочно укрепился во мнении о том, что она пытается мною манипулировать, и еще одна, третья потаенная часть моей личности начала ее откровенно бояться. При таком негативном настрое неудивительно, что я приходил в ужас, стоило мне завидеть ее имя в расписании. Каждый раз, когда приближалось время сессии с ней, я с замиранием сердца надеялся, что она не придет. Конечно, такое отношение к клиенту невозможно долго скрывать. Я пытался, но сами понимаете, это бесполезно”.
Когда Шварц больше не мог сдерживаться и его негатив по отношению к клиентке начал понемногу проявляться во время сессий, девушка быстро уловила осуждающие нотки в его голосе и почувствовала себя еще более ничтожной. Ричард подчеркнул, что это типичная ситуация для многих жертв насилия, когда их неконструктивные реакции еще больше усиливают в них чувство собственной ничтожности. “Ей нужно было доказать мне, что я не прав. Она начала отпускать по поводу меня язвительные замечания, критически комментировать все, начиная от моей манеры работы и заканчивая моим выбором одежды. Ситуация стремительно обострялась”, — вспоминал Ричард.
С БОЛЬНОЙ ГОЛОВЫ НА ЗДОРОВУЮ
Мы поинтересовались у Ричарда, что, как ему кажется, стало главной причиной терапевтической катастрофы в данном случае. У нас уже было несколько гипотез, но мы хотели выслушать его мнение. Вынуждены признаться, ответ Ричарда Шварца нас немало удивил.
“К терапевтической катастрофе привело то, что мне было не с кем проконсультироваться. Когда неконструктивная часть твоей личности берет верх и выходит на первый план, как это произошло в моем случае, ты даже не замечаешь того, что поступаешь неправильно. Мы, психотерапевты, прекрасно умеем оправдывать собственные эмоции, слова и действия, обвиняя клиента во всех грехах. Мы утверждаем, что клиент сумасшедший, жалуемся на то, до чего же он нас достал. Потом на каком-то этапе мы понимаем, что такой клиент превратился в слишком большую обузу для нас и отчаянно ищем способы переложить свою проблему с больной головы на здоровую: упечь его в больницу или перенаправить к другому специалисту”.
“Именно так вы и поступили в этой истории?” — мы рискнули сделать смелое предположение.
“Да, в конце концов именно так и произошло. Ее госпитализировали, а я выдохнул с облегчением. А потом за ее случай взялся кто-то другой”, — ответил Шварц.
“С одной стороны, вам все же удалось от нее сбежать, а с другой — вы все еще не можете выбросить эту ситуацию из головы, и эта клиентка по-прежнему вас преследует”, — резюмировали мы.
“В точку, — согласился Дик, — только потом, когда я поднаторел и набрался опыта, я осознал, в чем заключалась моя ошибка. До этого меня распирало от праведного гнева, и я считал, что в этой ситуации был прав от первой до последней секунды. Со временем я пришел к тому, что нужно было поступить иначе. Это осознание до сих пор не дает мне покоя”.
РАБОТА С СОБСТВЕННЫМИ “Я”
Мы спросили у Ричарда Шварца, какие выводы он сделал из этой неприятной ситуации. В ответ он неожиданно признался, что данный опыт отложился у него в памяти не столько как история провала, сколько как история непрерывной эволюции и развития, научившая его чаще обращать внимание на неконструктивные стороны собственного “я” и более умело с ними работать.
“После случившегося у меня не было другого выбора, кроме как поймать свое неконструктивные «я» на горячем, рассмотреть его под микроскопом и начать с ним работать: поговорить с ним, выслушать его, понять, почему оно берет надо мной верх и активно включается в игру в ответ на те или иные действия клиента. Мне пришлось научиться доверять себе, не закрываться и не отгораживаться от себя даже в те моменты, когда ярость, капризность, требовательность и другие стороны личности человека в кресле напротив цепляют мое конфликтное «я» за живое”, — пояснил Дик.
Так какие же уроки другие психотерапевты могут извлечь из этого случая?
“Во-первых, нужно прилежно и старательно выполнять свою работу. Научиться вовремя ловить себя на явлении контрпереноса, на различных мыслях и защитных механизмах, спровоцированных поведением другого человека. Вместо того чтобы всецело приковывать свое внимание к клиенту, необходимо время от времени заглядывать внутрь себя и следить за тем, что происходит в вашей голове. Многие терапевты часто не замечают свои реакции и полностью упускают из виду этот немаловажный фактор”.
Видимо, в прошлом Ричард Шварц немало думал на эту тему, и у него наготове был целый ряд рекомендаций. Он призвал коллег по цеху обращать больше внимания на собственные мысли и чувства в процессе терапии. Посоветовал почаще прислушиваться к себе, следить за проявлениями различных сторон собственной личности и выявлять те аспекты своего “я”, которые больше всего мешают в работе. Самое главное, считает Дик, не зацикливаться исключительно на клиенте и не перекладывать всю вину на него, если терапия вдруг пошла не по плану. Если клиент начинает вести себя неподобающим образом, вместо того чтобы возмущаться таким поведением, терапевту следует внимательнее присмотреться к себе и подумать, что в его словах или действиях могло послужить причиной подобной реакции.
Действительно, когда у нас возникают проблемы в работе с клиентом, первое, что мы обычно делаем, — инстинктивно пытаемся свалить всю ответственность на своего визави, записывая его в категорию “проблемных” и упрекая в чрезмерном сопротивлении. Не зря еще в самом начале главы Ричард Шварц упомянул о том, как охотно многие психотерапевты навешивают на своих клиентов ярлыки и за глаза обзывают пограничными, нарциссами или истериками.
“Не поймите меня неправильно, я не имею ничего против официальных диагнозов. Однако считаю, что все негативные коннотации, которые тянутся за подобными ярлыками, вредят процессу психотерапии: стоит специалисту заслышать диагноз, как его воображение рисует картинку, которая далеко не всегда соответствует действительности. Так зачем же тратить столько времени и усилий на заранее обреченные на неудачу попытки подобрать правильный ярлык?” — задумчиво протянул Ричард.
НЕБОЛЬШОЙ ДРУЖЕСКИЙ СОВЕТ
Мы предложили Дику поделиться еще парочкой дружеских советов, которые, по его мнению, помогли бы другим терапевтам избежать похожих ловушек, потенциально влекущих за собой терапевтическую катастрофу. Шварца не пришлось просить дважды. Оказалось, у него в запасе были рекомендации и для новичков, и для более опытных коллег.
“По вполне понятным причинам многие начинающие терапевты чувствуют себя в присутствии клиентов очень растерянно и нерешительно, а клиенты на интуитивном уровне за версту чуют их неуверенность. Если человек замечает, что его психотерапевт нервничает и колеблется, он неосознанно начинает сопротивляться и противиться терапии, причем в некоторых случаях его даже сложно за это упрекнуть. Подобное сопротивление, в свою очередь, еще больше пугает терапевта. Возникает эффект снежного кома.
Работая с терапевтами-новичками, я в первую очередь пытаюсь помочь им справиться со своим тревожным «я», которое в зависимости от склада характера побуждает их или чрезмерно давить на клиента, или, наоборот, занимать совершенно пассивную позицию и позволять человеку в кресле напротив делать все, что тому заблагорассудится. В итоге многие начинающие терапевты склонны быстро терять терпение”.
Дальше Ричард Шварц пустился в размышления о том, как постоянное давление извне и стремление к быстрым результатам привело к возникновению целого направления краткосрочной психотерапии и организованной психиатрической помощи в начале 1990-х годов. “На мой взгляд, эта лихорадочная спешка, которая почему-то воспринимается многими как данность, все усложняет. Как только клиент заметит, что вы торопитесь, он непроизвольно начнет саботировать процесс, и порочный круг замкнется”, — продолжал Ричард, сокрушаясь о том, что сегодня современная отрасль психотерапии насквозь пропитана этой атмосферой безумной гонки за результатом.