Из-под пера Сэма Глэддинга вышло несколько знаменитых работ на тему психологического консультирования, в том числе такие книги, как Community and Agency Counseling (Общественное и институционное психологическое консультирование), The Counseling Dictionary (Словарь психологического консультанта), Family Therapy: History Theory and Practice (Семейная терапия: история, теория и практика), Group Work: A Counseling Specialty (Групповая работа: психотерапевтическая специальность), Ethical, Legal, Professional Issues in the Practice of Marriage and Family Therapy (Этические, правовые и профессиональные вопросы в практике брачной и семейной терапии) и Becoming a Counselor: The Light, the Bright, and the Serious (Как стать психотерапевтом: легкость, яркость и серьезность).
Большую часть своей многолетней карьеры Глэддинг преподавал психологическое консультирование в Университете Уэйк-Форест, Уинстон-Сейлем, шт. Северная Каролина, а до этого занимался практической психотерапией в самых разнообразных условиях. Сэм занимал целый ряд административных должностей в своем вузе, в том числе должность проректора, а также был председателем Ассоциации психологического образования и супервизии. Основной сферой его научного интереса являются творческие процессы в психотерапевтической практике, теме которых Глэддинг посвятил отдельную книгу Counseling as an Art (Психологическое консультирование как искусство). Любовь к творчеству прослеживается во всем, что говорит и делает Сэм, в том числе в его живой, веселой и игривой манере общения.
Несмотря на то что наш сегодняшний собеседник честно признался, что перспектива публично делиться примерами своих профессиональных промахов его не прельщает, когда мы начали интервью, в голосе Сэма Глэддинга звучал неподдельный энтузиазм, с головой выдававший его интерес к данной теме. Более того, на протяжении всего разговора Сэм вел себя подчеркнуто серьезно и сосредоточено, всем видом давая понять, что не намерен преуменьшать важность и актуальность предмета нашей беседы своими шутками.
В ОЖИДАНИИ
Одной из отличительных черт стиля общения Сэма Глэддинга была любовь к жонглированию словами и элегантному вплетению в свои ремарки и комментарии строчек из песен 1970-х годов; потом он с озорным блеском в глазах всматривался в собеседника, словно гадая, узнал ли тот цитату. Отдавая дань уважения этой привычке, мы не удержались и назвали первый раздел этой главы в честь знаменитой песни “Ожидание” Карли Саймон. Более того, мы решили “крыть” Сэма его же методом и с невозмутимым видом поинтересовались у него, о чем же он думал в ожидании нашего интервью.
“Все это время я прожил в ожидании надвигающейся катастрофы”, — улыбнувшись, ответил Сэмюэль Глэддинг. Он сделал паузу, чтобы удостовериться, что мы уловили его игру слов на тему главного предмета нашего обсуждения, а затем продолжил. “Если серьезно, я думал о том, что это великолепная возможность поучиться на собственном опыте. Я рассчитываю, что эта беседа поможет мне отрефлексировать ситуации, в которых я показал, мягко говоря, посредственный результат. Мы постоянно только то и делаем, что говорим и читаем о чьих-то успехах и достижениях, но стоит нам сплоховать в работе с клиентом, как мы стараемся утаить свой провал и замести следы”.
“Итак, — мы сразу переходим к делу, — что в вашем понимании представляет собой терапевтическая катастрофа?”
“Я бы рассматривал это понятие на двух уровнях”, — ответил Глэддинг. Было видно, что он “выполнил домашнее задание” и хорошо подготовился к вопросам нашего интервью. “На профессиональном уровне терапевтическая катастрофа — это явление, когда психотерапевт или клиент позволяют себе неуместное или нежелательное поведение, что, в свою очередь, влечет за собой некие неприятные последствия. Если же мы возьмем более личный уровень, то терапевтическая катастрофа — это ситуация, когда мои слова или действия во время сессии не приводят к нужному мне эффекту. Это ситуация, когда я чувствую себя вопиюще некомпетентным”. Как оказалось, для Сэма его субъективные ощущения на тему того, что происходит (или не происходит) с клиентом во время терапии, являются не менее важными, чем объективный исход лечения как таковой.
Ухватившись за его слова, мы немедленно перевели нашу беседу в русло личных катастроф и неудач. Вместо того чтобы предсказуемо спрашивать Сэма о самом провальном случае в его карьере, мы решили сформулировать вопрос по-другому и поинтересовались, каких ситуаций в процессе психологического консультирования он больше всего стремится избегать.
Без раздумий и колебаний Глэддинг поспешил ответить: “Однажды у меня была ситуация, которую я с огромным удовольствием предпочел бы забыть, а в идеале — больше никогда в жизни не повторять. Ко мне за помощью обратилась женщина средних лет, которая жаловалась на постоянную нервозность. Для начала я хотел помочь ей расслабиться, чтобы впоследствии мы могли вместе проработать ее проблему. Однако сессия пошла не по плану. Что бы я ни делал, клиентка не просто не успокаивалась, а наоборот, нервничала пуще прежнего. Она постоянно спрашивала меня, когда мы закончим и ей можно будет идти. На каком-то этапе я сдался и отпустил ее. Она вскочила с кресла и пулей вылетела из кабинета”.
ОБУЗДАТЬ ЭМОЦИИ
Зная, насколько для Сэма Глэддинга всегда были важны его эмоции по поводу проделанной работы, мы поспешили задать ему ожидаемый вопрос: “Что вы при этом чувствовали?”
“Я чувствовал себя ужасно! Я перепробовал все, что только можно, но ничего не сработало. Я сделал все, что мог, чтобы помочь этой даме, но всех моих знаний и навыков оказалось недостаточно”, — воскликнул Сэм. Слушая историю, одно воспоминание о которой до сих пор переполняло Глэддинга чувством горечи и беспомощности, мы не придумали ничего лучше, чем в ответ повторить его последнюю фразу.
“Да, именно так, — с неподдельной грустью в голосе продолжил Сэм. — Я пробовал систематическую десенсибилизацию, пробовал работать с ее иррациональными убеждениями, пробовал дыхательные техники. Я предложил ей попробовать медитацию. Все было бесполезно. С каждой минутой ей становилось хуже”.
Поскольку размышления наших экспертов на тему наиболее вероятных причин, скрывающихся за их роковыми ошибками, интересовали нас не меньше, чем сами истории терапевтических катастроф, мы решили полюбопытствовать о том, почему Сэм Глэддинг так сильно корит себя за эту конкретную неудачу. В конце концов, понятно, что случай этой дамы был, мягко говоря, не из легких, и подобное поведение поставило бы в тупик практически любого психотерапевта.
Сэм был совершенно согласен с подобной оценкой ситуации, но все равно продолжал чувствовать свою ответственность за ее плачевный результат. “Видимо, я ошибся и должным образом не подготовил ее к предстоящей работе. Возможно, я слишком поспешил во время сессии и не дал ей времени на то, чтобы подробно описать и отрефлексировать свою проблему. Вместо того чтобы просто ее выслушать, я начал пытаться ее исправить. Я ошибся с выбором направления, и в итоге вышла неприятная до жути ситуация. Самый настоящий фильм ужасов. Поворот не туда, если вы понимаете, о чем я”. Эта метафора показалась нам крайне занимательной, но мы решили попросить Сэма поподробнее объяснить, что он имеет в виду.
“Наверное, мне стоило прибегнуть с ней к технике самораскрытия, поделиться собственными переживаниями, признать, что я тоже нервничаю. Мне однозначно следовало бы дать ей больше времени на то, чтобы разобраться в себе и в своих чувствах, позволить хорошенько осмыслить этот опыт. Оглядываясь назад, я понимаю, что это было бы куда более уместным, нежели применять прямолинейный подход в стиле «давайте я помогу вам успокоиться и расслабиться». В этом и заключалась моя ошибка”.
ПРЕДУГАДАТЬ ПОСЛЕДСТВИЯ
Было очевидно, что за годы, которые прошли с того злосчастного приема, Сэм Глэддинг успел перебрать в голове множество самых разных сценариев в стремлении понять, на чем же он тогда прокололся. Он системно проделал работу над ошибками, проанализировал каждое свое действие, каждую неконструктивную реакцию, придумал массу альтернативных вариантов того, как можно было бы поступить. Хотя данный случай произошел более двадцати лет назад, он помнил его в мельчайших подробностях, словно роковая клиентка только что закрыла за собой дверь его кабинета.