Прислушиваясь к голосу интуиции
Пэт Лав
Пожалуй, первое, на что люди обращают внимание при знакомстве с Пэт Лав, — это ее голос, во властных, но в то же время игривых переливах которого отчетливо слышен легкий акцент, присущий обитателям Западной Виргинии, Техаса и других мест, в которых ей довелось жить. Пэт начинала свою карьеру с преподавания семейной и брачной психотерапии в Техасском университете А&М в Коммерсе, откуда впоследствии ушла и начала сотрудничать с рядом частных учебных заведений. Недавно Лав выпустила серию книг на тему работы с парами, включая Hot Monogamy (Горячая моногамия), The Intimate Couple (Близкая пара), Handbook for the Soul (Справочник души) и The Truth About Love (Правда о любви).
ВНЕ СЕБЯ
Когда мы попросили Пэт Лав рассказать о своей терапевтической катастрофе, т. е. о ситуации, когда она в силу тех или иных причин так и не смогла помочь клиенту, ей вспомнился случай с одной девушкой, которую направили к ней из университетского психологического центра. Клиентке едва исполнился 21 год. Она училась в вузе за пределами штата, однако после недавней попытки самоубийства была вынуждена взять академический отпуск.
Девушку, чуть не совершившую непоправимую ошибку под влиянием сильных эмоций, сначала положили в стационар местной психиатрической больницы, а после выписки она попала в заботливые руки Пэт Лав в рамках последующей реабилитации. “Мне предстояло проработать с ней сразу несколько эмоциональных проблем, — начала свою историю Пэт, — но поскольку главные причины ее неуравновешенного состояния, очевидно, скрывались именно в родительской семье, я предложила ей привести на следующую сессию своих родственников”.
Вспоминая эту роковую историю, Патрисия Лав задумчиво качала головой. С каждым ее словом перед нами все четче вырисовывались очертания надвигающейся терапевтической катастрофы. “Девушка восприняла мою просьбу, мягко говоря, неохотно. Было видно, что ее откровенно пугает перспектива собраться в кабинете у психотерапевта всей семьей. Больше всего она беспокоилась по поводу возможной реакции отца, который, судя по всему, был человеком волевым и категоричным. У моей клиентки были с ним крайне сложные и неоднозначные отношения, когда, с одной стороны, девушка панически боялась отца, а с другой — испытывала к нему сильную непреодолимую привязанность. То, что происходило между нею и ее отцом, можно было смело назвать нездоровой травматической связью”.
Проанализировав ситуацию, Пэт быстро пришла к выводу, что ей достался хрестоматийный случай девушки, которая стремится отделиться от неблагополучной ситуации дома. Отец не хотел ее отпускать и пытался удержать. Мать была слабохарактерной женщиной и предпочитала занимать по отношению к семейному конфликту пассивную позицию, всецело посвящая свое время заботе о младших детях, которые тоже были не паиньки. По иронии судьбы, предпринятая попытка самоубийства вынудила клиентку вернуться домой и снова стать заложницей ситуации, от которой она всеми силами стремилась убежать.
История девушки казалась настоящей классикой жанра, и Пэт Лав решила применять классические методы: она знала, что без участия родственников в процессе терапии ей вряд ли удастся помочь юной клиентке оставить прошлое позади и жить полноценной жизнью. Поэтому она пригласила на следующую сессию обоих родителей, братьев и сестер девушки, но, к немалому удивлению, единственным, кто согласился прийти, был только ее отец.
“Это было первой ошибкой, — сказала Пэт с легким оттенком досады в голосе. — Пожалуй, если бы мне представилась возможность поработать с семьей в полном составе, процесс протекал бы более сбалансированно, и точки зрения разных родственников уравновешивали бы друг друга. Увы, на сессию явился только отец, и он был ужасно зол. Его агрессивное стремление контролировать всех и вся на деле оказалось еще хуже, чем описывала клиентка. Причем его гнев был направлен не только на собственную дочь, которая своей необдуманной выходкой напугала, опозорила и разочаровала его, но и на меня тоже. Разумеется, подобный настрой мне не импонировал”.
Когда отец с дочерью вернулись домой после сессии, между ними сразу же разгорелся большой скандал. Как всегда, отец взялся указывать дочери, что ей делать, а она воспользовалась единственным известным ей способом защиты от его нападок: сбежала. Она вылетела из дома, хлопнув дверью, и подалась к своему молодому человеку искать временное убежище от отцовского гнева. На этом моменте мужчина принялся звонить Пэт Лав, требуя, чтобы та “расхлебывала кашу, которую только что заварила”. “Он настаивал, чтобы я лично поехала к парню клиентки, забрала ее оттуда и за ручку привела домой. Я попыталась объяснить ему, что это не входит в мои рабочие обязанности”, — вспоминала Пэт, раздосадовано качая головой при мысли о том, до чего же этот мужчина умудрился вывести ее из себя.
Услышав, что д-р Лав не собирается подчиняться его приказам, отец девушки окончательно утратил самообладание и впал в ярость. “Он бранил меня последними словами, оскорблял меня как женщину и как специалиста — даже не знаю, что было обиднее. Угрожал подать на меня в суд. Я была просто ошарашена подобным поведением и очень напугана”, — призналась Пэт.
Теперь она прекрасно понимала, что в подобных ситуациях чувствовала ее клиентка, но была не рада подобному озарению. Способность поставить себя на место клиента и понять, что происходит в его душе, всегда считалась ценным умением для психотерапевта, но, честное слово, не таким же способом! Изо всех сил Пэт старалась сохранять спокойствие и отражать бурные эмоции мужчины, которые он нескончаемым потоком изливал на нее по телефону. Она пыталась сдержать его гнев и интерпретировать источник таящегося за ним скрытого бессилия. В ответ на все ее попытки установить контакт, мужчина злобно огрызался: “Я не ваш клиент. Не нужно говорить со мной в таком тоне”. Пэт Лав была расстроена, рассержена и понятия не имела, что делать дальше. “Было ясно: я больше никогда не позволю этому человеку переступить порог моего кабинета. Как только я твердо решила и близко не подпускать отца к нашим терапевтическим отношениям с его дочерью, мне стало гораздо легче”, — добавила она.
В конце концов Пэт все же помогла студентке стабилизировать ее состояние. “Пожалуй, в каком-то смысле я неплохо с ней поработала, — протянула она совершенно неубедительным тоном, — но признаюсь честно: в душе я чувствовала себя совершенно некомпетентной”.
ПОТЕРЯ КОНТРОЛЯ
Разбирая впоследствии данный случай, Пэт осознала, что допустила целый ряд непростительных ошибок. С самого начала клиентка предупреждала о взрывном характере своего отца, однако Патрисия Лав самонадеянно проигнорировала ее предупреждения, не приняла должных мер предосторожности и оказалась совершенно не готова к подобному припадку ярости. Она решила, что сможет очаровать мужчину, завоевать его расположение, наивно уверовала в то, что знания и опыт защитят ее от его гнева. Пэт была излишне самоуверенной и позволила втянуть себя в неравную борьбу за власть с превосходящим соперником, который только и ждал возможности проявить себя. “В итоге я не то только не смогла защитить свою клиентку, но также не смогла конструктивно защитить себя от его нападок. Мне нужно было подать пример, показать девушке, которая до дрожи боялась отца, как правильно давать ему отпор в таких ситуациях, а вместо этого я сама ужасно испугалась”, — продолжала свою историю Пэт Лав.
Анализируя причины, которые привели к роковой череде просчетов, д-р Лав пришла к выводу, что на каком-то этапе в дело вмешался контрперенос, связанный с сильными чувствами, которые она в свое время испытывала по отношению к отчиму. “Признаюсь, это было похоже на измененное состояние сознания. Наверное, на каком-то этапе у меня случилась диссоциация. Это происшествие застало меня врасплох. Я была ослеплена собственными эмоциями и в итоге потеряла контроль и над собой, и над рабочим процессом”.
Немного поразмыслив, Пэт Лав припомнила еще одну похожу ситуацию, когда клиент вынудил ее утратить самообладание. Между этими двумя историями было одно существенное различие: во втором случае Пэт уже успела выстроить с мужчиной прочный терапевтический альянс, благодаря которому разгоревшийся между ними конфликт удалось вовремя потушить и конструктивно проработать. Очевидно, что ни о каких доверительных отношениях с отцом девушки-студентки, которого терапевт видела впервые в жизни, и речи не было, так что Пэт оказалась полностью безоружна, у нее не было ни малейшего шанса ни спасти ситуацию, ни отстоять чувство собственного достоинства.