Во-вторых, эта история — наглядное напоминание о том, что контрперенос не дремлет. Перед тем, как встречаться с клиентом, мне нужно было хотя бы частично проработать свою злость на себя и обиду на коллегу.
Ах, да, чуть не забыл. В-третьих, и случай Безумного Макса, и результаты моих исследований четко указывают на то, что в работе с конфликтными клиентами, активно сопротивляющимися терапевтическому процессу, необходимо применять особый подход. Это уникальная ситуация, в которой от специалиста требуется минимум директивности и максимальный акцент на процессах самоконтроля клиента. К сожалению, с самого начала я пренебрег этим правилом.
С другой стороны, сам факт того, что мы столь откровенно обсуждаем табуированную тему профессиональных ошибок, может сослужить хорошую службу многим начинающим терапевтам. Когда бывалые специалисты открыто признают, что в их карьере тоже случались не самые успешные сессии, это помогает их менее опытным коллегам понять, что никто не застрахован от неудач. Из-за необходимости соблюдать конфиденциальность, которая неизбежно ведет к некоторой степени изоляции, все мы время от времени склонны чрезмерно персонализировать подобные неприятные ситуации, хотя на самом деле это неотъемлемая часть человеческой жизни”, — пустился в размышления Джон Норкросс.
Слова Джона напомнили нам о том, как из-за негласного запрета на открытое и честное обсуждение терапевтических катастроф многие специалисты совершенно необоснованно полагают, что они единственные, кто совершает ошибки. Мы попросили нашего собеседника развить эту тему и подробнее рассказать о том, как наши коллеги склонны излишне принимать профессиональные неудачи на свой счет.
“Что ж, я часто провожу супервизию для психотерапевтов. Для меня едва ли не главной отличительной чертой хороших отношений в супервизии всегда была готовность моего подопечного открыто рассказывать о своих чувствах по поводу допущенных ошибок, неверных интерпретаций и просто неудачных сессий. Это крайне любопытное зрелище: когда человек начинает вслух говорить о своих просчетах и промахах, у него внезапно расправляются плечи, чувство стыда отступает, и весь эмоциональный фон мгновенно меняется в лучшую сторону. Когда же в ответ я признаю, что у меня самого бывали подобные ситуации, мой подопечный перестает чувствовать себя единственным психотерапевтом на свете, который в силу уникальной, одному ему присущей черты характера провалил сессию, в то время как другие люди никогда не допускают ошибок. Вы бы знали, сколько специалистов искренне изумляются, когда до них доходит, что их коллеги неидеальны и тоже имеют за плечами не одну терапевтическую катастрофу. Впрочем, чему удивляться, если в учебниках по психотерапии и обучающих видеороликах собраны исключительно успешные случаи, где рабочий процесс протекает без сучка, без задоринки? К сожалению, в нашей среде не принято открыто говорить о провальных сессиях и терапевтических неудачах. Возможно, если бы мы признали, что у всех нас время от времени возникают сложности, нам было бы проще с ними справляться, потому что в таком случае мы бы знали, что не одиноки в своей беде”.
На прощание Джон поблагодарил нас за то, что мы взялись за такой нестандартный проект. “Если бы опытные терапевты чаще признавали свои терапевтические катастрофы, от этого выиграла бы вся наша отрасль. Немного честности и открытости однозначно пошло бы на пользу и новичкам в нашей профессии, и в первую очередь нам самим”, — подытожил Джон Норкросс.
Глава 18
Переход на личности
Лен Сперри
За плечами у Лена Сперри два высших образования: медицинское и психологическое. Эта разноплановая подготовка нашла свое отражение в его научных изысканиях и в клинической практике. В своих знаменитых книгах, многие из которых написаны в соавторстве с Джоном Карлсоном, Лен рассматривает духовные аспекты психотерапии: Ministry and Community (Священнослужители и сообщество), Spirituality in Clinical Practice (Духовность в клинической практике), Transforming Self and Community: Revisioning Pastoral Counseling (Преобразование себя и сообщества: пастырское консультирование). Также Лен размышляет на тему индивидуальной терапии Адлера (Counseling and Psychotherapy. An Integrated, Individual Psychology Approach, Adlerian Counseling and Therapy [Консультирование и психотерапия. Интегрированный индивидуальный психологический подход, консультирование и терапия по Адлеру]), когнитивной терапии (Cognitive Behavior Therapy of DSM IV Personality Disorders [Когнитивно-поведенческая терапия расстройств личности по классификации DSM-IV]), планирования психотерапевтических вмешательств (Psychopathology and Psychotherapy: From DSM-IV Diagnosis to Treatment [Психопатология и психотерапия: от диагноза по DSM-IV к лечению], Handbook of Diagnosis and Treatment [Лечебно-диагностический справочник], Treatment Outcomes in Psychotherapy [Исходы лечения в психотерапии]), брачной терапии (Marital Therapy: Integrating Theory and Technique [Брачная терапия: интеграция теории и техник], The Disordered Couple [Разлад в паре], The Intimate Couple [Близость в паре], Brief Therapy with Individuals and Couples [Краткосрочная индивидуальная и семейная психотерапия]) и общественного здравоохранения (Health Counseling [Профилактическое консультирование], Psychiatric Consultation in the Workplace [Психиатрические консультации на рабочем месте], Aging in the 21st Century [Старение в XXI веке]).
Лен Сперри преподает на факультете психологии и управления службами здравоохранения в Университете Барри, Майами-Шорс, шт. Флорида.
ПРЕВРАТНЫЕ СУЖДЕНИЯ
Беседу с Леном Сперри мы начали с вопроса о том, что в его понимании представляет собой терапевтическая катастрофа. В свое время Лен уделил немало времени раздумьям на эту тему и постарался подойти к предмету обсуждения сразу с нескольких точек зрения. Во-первых, по мнению Сперри, это нежелательный исход, когда по итогам терапевтического процесса клиент оказался поставлен в неприятное положение. Во-вторых, согласно видению Лена, терапевтическими катастрофами в некотором смысле можно считать и те ситуации, когда неприятный осадок после общения с клиентом остался у терапевта. Если первое определение было вполне очевидным, то второй ответ показался нам несколько неожиданным, сами мы никогда не задумывались о подобной возможности. Впрочем, в словах Сперри была определенная логика. Если психотерапия — некое партнерство между клиентом и специалистом, то и результат ее стоит оценивать с точки зрения обоих участников процесса.
После такого небольшого вступления Лен Сперри достаточно быстро проникся темой нашего интервью и принял более объективную точку зрения. “Я бы определенно отнес к разряду катастроф ситуации, когда специалист необоснованно прибегает к тому или иному терапевтическому вмешательству, в результате чего клиенту был причинен некий вред”. Далее наш собеседник решил поднять несколько провокационный вопрос: “Я бы сказал, что применение большинства известных регрессивных методик в работе с людьми со слабым эго практически неизбежно ведет к терапевтической катастрофе”. Лен Сперри бросил на нас лукавый взгляд, словно ожидая, что мы вступим с ним в полемику, но, поняв, что желаемой реакции не последовало, несколько разочарованно продолжил: “Итак, на уровне общих понятий я считаю, что любая терапия, которая тем или иным образом вредит одному либо обоим участникам процесса, является заведомо неэффективной и может быть смело зачислена в разряд катастроф. Если же говорить более конкретно, я бы выделил целый ряд терапевтических моделей и методик, которые не подходят отдельным уязвимым категориям клиентов, в силу их состояния не способным принимать информированное решение об участии в подобном вмешательстве”.