В качестве примера этого таинственного парадокса Дик решил поделиться своим опытом лечения людей, страдающих ожирением. “Одна из главных проблем, с которыми специалист сталкивается в работе с такими клиентами, заключается в том, что зачастую они приходят в терапию не потому, что хотят похудеть. Точнее, похудеть-то они хотят, а менять свой образ жизни — не очень. В глубине души их вполне устраивает нынешний паттерн поведения, просто они надеются, что одни и те же действия приведут к другому результату. В свое время много лет назад я разработал двухкомпонентную модель лечения ожирения. Мой главный постулат заключается в том, что переедание всегда служит скрытой цели. Ожирение как результат переедания тоже служит некой цели, но эти цели отличаются. Чтобы помочь человеку избавиться от лишнего веса, необходимо решить обе проблемы одновременно в рамках целенаправленного и содержательного процесса работы над собой”, — пояснил Ричард.
Согласно его теории, ожирение в каком-то смысле представляет собой затейливую форму социальной психологической манипуляции. К примеру, по мнению Ричарда, люди с ожирением могут использовать лишний вес как способ оградить себя от нежелательного внимания противоположного пола или как предлог для того, чтобы сидеть сложа руки и не заниматься проблемами в других сферах жизни. Что же касается переедания, то оно, если верить Стюарту, в подавляющем большинстве случаев выступает своеобразным механизмом регуляции настроения.
“Большинство клиентов с ожирением, с которыми я сталкивался в своей практике, преимущественно испытывают одну-единственную эмоцию: голод. Если им грустно, грусть немедленно подменяется чувством голода. Им радостно, и радость тоже мгновенно трансформируется в голод. Тревожно? Голод! Скучно? Голод! Таким образом, моя главная задача как специалиста сводится к тому, чтобы научить человека лучше понимать и различать собственные чувства. Причем я не пытаюсь предложить клиенту альтернативный способ справляться с этими состояниями, а занимаю более активную позицию и подталкиваю человека к тому, чтобы попробовать по-другому вести себя в ситуациях, которые эти проблемные эмоции вызывают”, — продолжал Дик.
“Ко мне часто обращались женщины, которым требуется всего четыре или пять сессий. По сути, им нужно было рассказать кому-то свою историю. Они хотели, чтобы их выслушали. При этом некоторые надеялись, что я смогу посоветовать им волшебные продукты, которые можно было бы есть в любом количестве и при этом худеть, но в большинстве своем они не имели ни малейшего намерения идти на риск и предпринимать реальные действия для того, чтобы справиться со своей проблемой. Если во время сессии я проявлял к ним достаточно понимания и сочувствия, они, как правило, уходили от меня довольными, поскольку получали то, что им нужно: благосклонное отношение, возможность выговориться, принятие и поддержку. Однако положительные эмоции ни на шаг не приближали их к победе над ожирением, они так ничему и не научились”, — рассуждал Ричард.
Этот забавный парадокс заставил нас мысленно улыбнуться. Мы представили себе девушек, рассчитывающих увидеть в кресле напротив кого-то вроде Карла Роджерса, а в итоге получивших Дика Стюарта. В каком-то смысле эту историю можно смело считать демонстрацией поразительной гибкости нашего собеседника, который по настоянию клиента мог переключиться на ориентированный на отношения аффирмативный стиль работы, даже если, по его глубочайшему убеждению, в данном конкретном случае его подопечный нуждается в несколько ином подходе. Ричард смиренно относил подобные ситуации к разряду терапевтических неудач. Как бы сама клиентка ни была довольна общением с ним, если ей при этом не удавалось избавиться от лишнего веса, Стюарт считал это достаточным поводом для того, чтобы констатировать тщетность своих усилий.
“В каждой истории психотерапии есть специфический подтекст, из-за которого временами бывает крайне затруднительно отличить успех от провала, поскольку иногда реальные цели клиента мало совпадают с задекларированными. Так, многим женщинам из моего примера с ожирением было достаточно «для галочки» несколько раз сходить к специалисту и объявить об этом своим близким в надежде на то, что теперь к ним будут относиться более снисходительно. Что же мы получаем в итоге? Реальная цель клиентки достигнута, однако терапия как таковая закончилась неудачей”, — пояснил Стюарт.
КРИТЕРИИ ОЦЕНКИ РЕЗУЛЬТАТА
Мы уже поняли, что погружаемся в терминологические дебри, тем не менее решили поинтересоваться у Стюарта, каким образом ему удается обходить все эти противоречия и отличать успешную терапию от не очень успешной. Как в своей практике он справляется с этим разительным несовпадением между собственными ожиданиями и чаяниями клиента?
“Обычно для оценки проделанной работы я применяю ряд четких критериев. Удалось ли мне найти общий язык с клиентом? Удалось ли выстроить взаимодействие таким образом, чтобы человек в кресле напротив мог откровенно рассказать свою историю, а я при этом был в состоянии действительно прочувствовать ее, примерить на себя и поставить себя на место клиента? Иными словами, позволил ли мне человек приблизиться к себе настолько, чтобы действительно заглянуть в его внутренний мир? Чувствовал ли он себя в моем присутствии достаточно расслаблено и комфортно, чтобы подпустить меня ближе?” — ответил Дик.
А ведь Ричард и правда немало изменился! Пожалуй, многие из тех, кому посчастливилось знать его в юные годы, когда наш собеседник страстно увлекался бихевиоризмом, сейчас бы его просто не узнали. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, поскольку в работе с парами Стюарту часто приходилось применять в работе интегративный подход с изрядным вниманием к качеству человеческих взаимоотношений.
Наш собеседник подчеркнул, что иногда главной причиной терапевтических катастроф становится неспособность специалиста выстроить прочный терапевтический альянс с клиентом. Если терапевт не принимает человека в кресле напротив, не сопереживает ему и не понимает его мировоззрения, из подобной работы вряд ли выйдет толк.
Впрочем, Дик продолжил свою мысль и признал, что бывают и строго противоположные ситуации, когда сам клиент считает пройденную терапию пустой тратой времени, в то время как на деле достигнутый результат соответствует всем критериям убедительного успеха. Стюарту довелось особенно часто сталкиваться с подобными парадоксами, работая с неблагополучными парами, столкнувшимися с проблемой домашнего насилия.
“Мне нередко встречались женщины, давно смирившиеся с тем, что их муж — абьюзер, но считавшие своим долгом научиться как-то справляться с этим. Иногда клиентки, пострадавшие от домашнего насилия, прямо заявляли, что обратились ко мне, чтобы я помог им понять и простить издевательства со стороны партнера. Я бы в жизни не подписался на такую работу, так как, по моему глубочайшему убеждению, абьюзивное поведение — деструктивное и антисоциальное явление, которому не следует потакать. В таких ситуациях мне оставалось только постараться доходчиво объяснить девушке, что я понимаю, зачем она ко мне пришла, однако считаю подобный запрос нерациональным. Если она будет потворствовать абьюзеру и поощрять его дисфункциональную манеру поведения, от этого не станет лучше ни ему, ни ей. Домашнее насилие — отвратительный феномен, который оказывает крайне разрушительное влияние на психику жертвы и подает ужасный пример детям”.
Ричард Стюарт признался, что в таких непростых ситуациях, если жена начинает открыто говорить о проблеме и на мгновение допускает иную точку зрения на поведение мужа, для Ричарда этого уже достаточно, чтобы считать свою работу успешно выполненной. “Вы не представляете, как часто такие девушки уходят из моего кабинета расстроенными, бросив на прощание, что я ничего не понимаю и не могу им помочь. По всем признакам такие случаи стоило бы признать образцом терапевтической неудачи, но я все равно отношу их к разряду успехов, поскольку, возможно, первые в жизни клиентка задумалась о том, чтобы разорвать порочный круг насилия. Даже если она не готова ничего предпринимать прямо сейчас, возможно, я успел заронить у нее в душе семя сомнений, которое со временем созреет и заставит ее иначе посмотреть на действия своего супруга”.