Этот пример является поучительным по нескольким аспектам. Во-первых, он свидетельствует о том, что обладание готовой моделью мира может сослужить нам и хорошую и плохую службу. Преимущество, которое мы извлекаем из обладания относительно готовыми моделями мира, состоит в том, что это освобождает нас от необходимости непрерывных проверок и перепроверок нашего окружения - то есть, возвращаясь к нашему примеру, это значит, что нам не приходится изучать принцип работы дверных защелок всякий раз, когда нам нужно сесть в машину. Недостатком же их является то, что набор модели мира оказывается относительно неизменным, и таким образом, ограничивающим нас. (Если бы я не вмешался в деятельность своего товарища, он бы так и не сел в машину. )
Во-вторых, этот случай прекрасно иллюстрирует всю огромную власть наших индивидуальных моделей мира над нашим поведением. Опыт, повторенный много раз с неким устоявшимся результатом, вырабатывает у нас правила о мире, которые могут приобрести для нас значение безусловного закона. Очень часто этот эффект оказывается столь выраженным, что человек, натолкнувшийся на опыт, противоречащий его модели мира, полностью или частично изолируется от осознания этого не входящего в нее опыта. С точки зрения такого человека несообразность опыта перестает быть проблемой, когда этот опыт исчезает из поля видимости, слышимости, и вообще перестает привлекать к себе внимание. Еще чаще, как это произошло с моим знакомым, неприемлемый опыт рассматривается с другой точки зрения, пытающейся разрешить возникшее противоречие в виде, приемлемом для моделей мира данного человека ("дело не в том, что дверные замки могут быть различными, и не в том, что мои нынешние или прошлые восприятия могли быть неверными - дело в том, что его дверь сломана").
Третьим важным моментом в этой истории является то, что обнаруживается при изучении процесса, с помощью которого мой знакомый решал парадокс, с которым столкнулся. Вернувшись к своему самому раннему опыту о дверных замках, он восстановил информацию о том, что "поднятая вверх" защелка означает, что дверь открыта. Когда дверь не поддалась его усилиям, ему пришлось как-то понять, что тут происходит, и делая это, он вновь вернулся назад в свою модель мира до той ее части, где он "переживает" свой опыт о том, что дверь "сломана". Этот процесс возвращения в недра своей модели мира с целью прочувствования опыта называется трансдеривационным поиском. Способ, при помощи которого вы понимаете слова, которые вы сейчас читаете, состоит в соотнесении их посредством трансдеривационного процесса с соответствующими частями вашей модели. Если вы видите сочетание букв СОБАКА, вы осуществляете трансдеривационный поиск вашего прошлого опыта или осуществляете трансдеривационный поиск вашего прошлого опыта или опытов, которые вы могли бы связать с буквами СОБАКА, и таким образом вы узнаете, что "означает" СОБАКА. Как вы уже знаете из предыдущих обсуждений, картины, чувства, звуки и запахи, которые мы соотносим, выносим и извлекаем из наших моделей мира в ответ на СОБАКА, будут во многом глубоко уникальными для каждого из нас.
Именно этот процесс корреляции входящей сенсорной информации с нашими моделями мира делает метафоры столь значимыми в качестве предпосылок для изменения. Когда в процессе терапии клиенту рассказывают какой-либо случай, он производит трансдеривационный поиск для того, чтобы осознать сказанное. Более того, поскольку контекст, в котором рассказывается эта история, является "терапевтическим", то клиент (который, как следует помнить, ищет способ какимто образом облегчить "боль"), скорее всего, будет соотносить ее, насколько это будет возможно, со своей собственной проблемой или ситуацией. Волшебные сказки потому и являются терапевтическими, что пациент находит свое собственное решение, ассоциируя то, что в них кажется относящимся к нему, с конфликтами своей внутренней жизни, переживаемым им в настоящее время. Содержание данной сказки обычно не имеет отношения к нынешней жизни пациента, но оно вполне может отражать то, что составляет его внутренние проблемы, кажущиеся ему непонятными, а потому неразрешимыми. Совершенно очевидно, что сказки не имеют отношения к внешнему миру, хотя они могут быть достаточно реалистичными и обладать атрибутами, присущими обычной жизни человека. Ирреальная природа этих сказок (что обычно отрицают все ограниченные рационалисты) является тем важным качеством, которое делает очевидным факт, что предметом волшебной сказки является не изложение полезной информации о внешнем мире, а те процессы внутренней жизни, которые протекают в человеческом уме и сердце. Как вы узнаете из последующего материала, целью терапевтических метафор является инициация сознательного либо подсознательного трансдеривационного поиска, который может помочь человеку в использовании личных ресурсов для такого обогащения модели мира, в котором он нуждается, чтобы суметь справиться с занимающей его проблемой. Но что же такое "метафора", в чем ее природа, которая может позволить нам достичь этих целей?
Формальная метафора Метафоры (в форме волшебных сказок, стихов, анекдотов) сознательно и подсознательно используются терапевтами в целях помощи клиентам для осуществления желаемых изменений. Клиент может выражать какие-либо области своего опыта, где он чувствует ограниченность удовлетворяющих его выборов или отсутствие альтернатив. В этом случае терапевт может рассказать ему анекдот из своей собственной жизни, из жизни другого клиента, или придумать новый. Намерение, которое предшествует этим рассказам, исходит из того, что опыт другого человека в преодолении проблем, сходных с проблемой данного клиента, даст ему (прямо или косвенно) способ, при помощи которого он сможет справиться с ситуацией.
Возвращаясь к примеру с Джо, это может значить, что терапевт может пуститься в рассуждения об истории своего предыдущего клиента, имевшего проблему, напоминавшую проблему Джо. В ходе своего рассказа терапевт мог бы разъяснить Джо, в каких отношениях проблема Джо напоминает ему о проблеме "того клиента". Разница тут, однако, заключается в том, что проблема "того клиента" каким-то образом была разрешена. Узнав об этом решении, Джо мог бы, если бы оно подходило к его модели, включить его в собственную модель, а если бы оно не было пригодным, он по крайней мере знал бы, что решение возможно, и, вполне вероятно, приступил бы к его поиску (во многих случаях из этих ожиданий и исходят терапевты, когда прибегают к историям такого рода). Главнейшим требованием, предъявляемым к метафоре в отношении ее эффективности, является то, чтобы она встречала клиента в его модели мира. Это не означает, что содержание метафоры обязательно должно совпадать с содержанием ситуации клиента. "Встретить клиента в его собственной модели мира" означает лишь то, что метафора должна сохранять структуру данной проблемной ситуации. Другими словами, значимыми факторами метафоры являются межличностные взаимоотношения и паттерны, при помощи которых клиент оперирует внутри контекста "проблемы". Сам по себе контекст значения не имеет.
Например, мы могли бы рассказать Джо следующую историю: "Ты знаешь, Джо, у меня был дружок в колледже, который писал прекрасные лабораторные работы, и у него была подружка, в которую он был по уши влюблен, и она была тоже умница что надо. Разумеется, они учились вместе и часто бывали в одних и тех же классах. Дело дошло до того, что свои лабораторные работы они писали на пару, что ему очень даже нравилось, за исключением одного момента. По какой-то причине его подружка однажды почувствовала, что у нее не слишком-то получается в смысле писания лабораторных работ. И она опустила руки, отчаявшись, и позволила, чтобы работы писал ее дружок, мой товарищ, а сама она в это время сидела рядышком, сложив руки. Ему все это поначалу даже пришлось по вкусу, но вскоре он стал уставать от того, что ему пришлось делать всю работу. Более того, и это было важнее, он стал понимать, что из-за всего этого она теряет невосполнимые возможности повышения своей квалификации и расширения кругозора. И тогда ему в голову пришла идея, которая прекрасно сработала, когда он стал ее осуществлять. Однажды, в ходе работы над лабораторным заданием, он притворился, что не может найти нужных слов для выражения какой-то мысли. Он выглядел настолько беспомощным, что подружка, увидев это, сама быстро подсказала ему те совершенно очевидные слова, которые требовались для завершения приложения. Он поблагодарил ее и поцеловал от всей души. Но вскоре его опять "замкнуло", и вновь она помогла ему, и это продолжалось до тех пор, пока он полностью не вернул ей всю ту часть работы, которая относилась к ней. Когда они сели за работу в следующий раз, она сама потребовала, чтобы он дал ей делать то, что относится к ее области. Разумеется, мой дружок был очень счастлив поделиться с ней".