– Я могу обойтись без секса с ней. Могу предоставить тебе больше места в доме. Только останься. Пусть в доме будет кто-то, к кому я могу возвращаться по вечерам, – и он снова заплакал.
– Вы можете сказать Генри, где вы будете? – обратился терапевт к жене.
– Да, у отца.
– Мне не надо твоей жалости, мне твоя любовь нужна, – воскликнул муж. – Я в безвыходном положении.
– Хорошо, – заметил терапевт. – Один выход у вас есть.
– Какой это?
– Вы можете понять, что между вами просто существует расстояние, ваша жена уехала на какое-то время в другое место. Понять, что вы знаете, где найти ее.
– Это уход от проблемы. Мне это ничего не дает. Все, это конец всему.
– Генри, – сказала жена, – я думала, что мы сможем жить вместе, пока развод не закончится, но так не получается.
– Почему не получается?
– Потому что это как… как с матерью, которая должна отпустить своих детей. Быть с тобой мне все тяжелее и тяжелее. Как сегодня утром, это просто болезненно. Ты подошел, обнял меня, и я чувствую, что сама тебя обнимаю. Я к тебе неравнодушна. Но когда ты уехал, я поняла, что это неправильно. Вся ситуация неправильная. Мне хочется быть любимой, и все, что ты сейчас делаешь… целуешь меня, обнимаешь, – она вздохнула.
– Я думаю, ты хочешь мне сказать, что не только решилась на развод, но и проведешь его, живя у родителей. Продашь дом, отдашь мою долю или что там, мне совершенно все равно. То есть начнешь новую жизнь, как только захлопнешь за собой дверь. Но при этом пытаешься создать у меня пустые надежды, просто чтобы я не умер, раздавленный.
– Знаете, а это вы ей зря приписываете, – вступил терапевт.
– Мне так не кажется.
– Однако именно это вы и делаете. А теперь давайте, Генри, расставим по порядку то, что вы наговорили, – терапевт повернулся к жене. – Итак, вы намерены отправиться к маме и оставаться там до конца развода? – она кивнула, и терапевт продолжал: – Хорошо. Вы намерены повесить на дом объявление о продаже, продать его и отдать Генри его долю, о которой он не желает и слышать? Я правильно изложил? – дождавшись кивка, он продолжил: – В ваши намерения входит лишить его всех надежд? Кстати, я не знаю, что он под этим подразумевает.
– Надежд на примирение, – сказал муж. – Надежду на то, что развод затухнет еще до окончательного решения.
– Существует ли вероятность примирения до окончания бракоразводного процесса при условии, что он изменится?
– Я не верю, что он может действительно измениться, – ответила жена.
– То есть вы говорите, что он должен продемонстрировать вам свои изменения в течение некоторого периода времени.
– Именно так. Причем длительного.
– Хорошо, а как продемонстрировать? – спросил муж. – Другими словами, ты говоришь о длительном периоде времени уже после развода, продажи дома, всего остального.
– Да, возможно. Да.
– Хорошо, а до развода? Если ты уедешь к матери, чего ты от меня ждешь?
– У тебя есть над чем подумать: Декстер и Анабель.
– Забудь об этом, – заявил муж. – Я – пас, забудь об этом, я не смогу с ними видеться после развода, вот так я чувствую.
– Ладно, можете чувствовать, что хотите, – возразил терапевт, – но у вас все еще есть Декстер и Анабель.
– Этого не достаточно.
– Подождите, – напомнил терапевт. – Два дня назад вы изъявили готовность проводить время с детьми и всячески выказывали желание быть им отцом, что, собственно, и было частью требований вашей жены.
– Это отдельная проблема, – возразил муж. – Я так себя и видел, и делал это, но мне сейчас и подумать об этом трудно. Когда тебя нет в доме, а я приезжаю и забираю их, нет, после твоего ухода мне это просто не по силам.
– Значит, ты говоришь, – гневно спросила жена, – что после моего ухода для тебя все кончено. Они тебе до лампочки.
– Я не играю на твоих чувствах, – сказал муж. – Я знаю, как только ты уйдешь, ты будешь оформлять развод. Дом уйдет, дети, после этого мне все до лампочки. Все. После тебя – пустота. Это конец. Все, точка, – он обернулся к терапевту. – Я собирался просить у вас профессионального совета, или транквилизаторов, или что там. Я бы попробовал, но с ней. Я буду это делать, но с ней. Завтра брошу пить, хорошо, но мне нужна причина. Я имею в виду, что мне нужно хоть что-то. Хоть какое-то облегчение.
– Хорошо, сейчас ваша жена сказала, что это не только ваша проблема. Вы должны привыкнуть ко многому, но и ей придется привыкнуть ко многому. У вас есть сын, симпатичный мальчишка, у вас есть дочь, очень активная, чувствительная девочка. Вы им будете очень нужны, – так как муж попытался перебить, терапевт остановил его: – Позвольте мне закончить. Вы собирались у меня просить профессионального совета, а сейчас пытаетесь посоветовать мне. Ваша жена тоже считает, что вы очень значимый человек и абсолютно необходимы детям. Я предлагаю вам не пить, не принимать таблеток, и пусть ваша жена делает то, что собралась: пакует вещи, берет детей и отправляется к родителям. А завтра вечером сходите куда-нибудь вместе поужинать.
– Зачем? – удивилась жена.
– Потому что мне кажется, ему это требуется, а может быть, и вам тоже.
– Я думаю, что ты со мной нечестно поступаешь, – заговорил с еле сдерживаемой злостью муж. – Я прошу два вонючих месяца, даже один. И ты можешь послать к черту секс. Я прошу ради детей, не ради нас с тобой. Просто дай мне возможность начать прямо сейчас. Никакого пьянства, никаких наркотиков, ничего. Просто знать, что ты рядом, и я все смогу. Даю слово. Ты мне – два месяца, а я клянусь – ни капли больше. И к черту лекарства и наркотики. Будь моей женой еще два месяца, и, думаю, ты для всех сделаешь лучше. Наш брак разрушен, дети уходят, дом уходит, карьера кончена, кто знает. Все кончено, даю гарантию. Все. Один месяц – и ты увидишь, что под таким нажимом и напряжением во мне проявится все лучшее и худшее. Я думаю, это твой долг перед собой, перед детьми и передо мной. Перед твоей семьей. Перед Богом, в конце концов!