Выбрать главу

В волнах дремоты, скользя по салону,

Перемещается мой двойник.

Снова ты, черт из небесного лона

В тело без очереди проник.

Снова дрожит Земли основанье –

Мир не нуждается в нас двоих.

Тяжкое бремя существования

Каждый несёт в надлежащий миг.

Жизни и смерти вечный двигатель

Сам поменяет ненужных людей,

Мы не должны по собственной прихоти

Рушить естественный ход вещей.

Две до конечной. Рельсы, дворы,

Чуть не проспал остановку:

На следующей, будьте добры! –

Сказал я немного неловко.

Быт забит гвоздем в бетоны

Отшелушенных домов.

Мимо глаз, через прогоны

Обывательских углов

Бегают и охают, старятся и мрут,

Любят и целуются, и опять живут,

Толпы ошалелых, занятых зверят.

Среди них и я бегу, среди них и я.

В тесном туловище бездна

Нерасходованных чувств,

От которых неизвестно –

Утону или взлечу.

И кругом одни предвестья:

Мрак застоя настаёт.

Будто мы стоим на месте,

А века идут вперёд.

Ветер стих, опало знамя,

Но волшебник знамянос

Дёргал флаг за кончик, зная,

Как водить зевак за нос…

…Берег с берегом наелись –

Ели ржавый мост.

Но выплевывать не смели,

Так он в них и врос.

Над мостом клубились газы –

Дых автомашин.

И восход суровым глазом

Мерил, кто как жил.

Все мы ходим под тобою,

На, смотри, чего скрывать,

Вот полы, их редко моют,

Вот измятая кровать.

Жизнь моя – большая дура,

Безразличный гам сует.

Она и камера обскура,

И запрестольный яркий свет.

И надежда жива, конечно.

В этой очереди на убой,

У неё билет до конечной,

Туда мы и едем с тобой.

Вновь налился в сумерках купол

Атмосферы бледным огнем,

Я лежал и неспешно думал,

Как мы жизнь проживем.

Мысль подернута грустью,

Словно зимняя речка льдом,

Я родился в чумном захолустье,

В нём же и сгину потом.

В системе забытого солнца,

Где в обозе космических тел

Человеческий род плетётся,

Пока еще дух не истлел.

Слышу, в дали: дворняга

За что-то облаяла дом.

Ты лучше скажи мне, бедняга,

Как мы жизнь проживем?

Притихла собака, и город за ней

Заснул и по улицам ночь распростёр,

Ни звука, ни бели фонарных огней,

Лишь полыхающий звёздный костёр.

Сейчас я стану един с пространством,

Разум сольётся с мраком времен;

От вечных вопросов есть лекарство –

Черный без сновидений сон.

Ночь. Я проснулся от крика.

На улице дрожал фонарный свет.

Вопило существо безликое

Нечленораздельный бред.

Откуда-то из недр галактики

Донесся этот жалкий крик.

Только ли сегодня слышен он,

Или просто я к нему привык?

Луна недвижна и строга –

Застёгнутая пуговица неба,

И, как всегда, под окнами стога

Необязательного снега.

Пьяницы дворовые галдят наперебой,

Заглушая вой еще более страшный.

Мир словно прятал что-то под тьмой

И вдруг отворил драгоценный загашник.

И всё прояснилось. Я слышу, я помню

Забытое эхо кошмарного сна:

Тела вселенной летят в жаровню,

И те, что ближе, кричат со дна.

Улица, заткнись, дурная!

Ты чего разоралась тут?

Не видишь, я помираю,

Мне нужны тишина и уют.

Кошки, собаки, машины,

Люди в машинах и без,

Мир прорвало матершинным

Неохватным потоком словес.

Отстань, замолчи на минуту,

Я сейчас соберусь и уйду,

Экипаж мне готовит каюту –

Полечу на другую звезду.

Я шёл, как фантом по задворкам,

Витая в космосе грёз,

И случайно упал на пригорке

Плашмя на подушку из звёзд.

Очнулся на маленькой станции

Внеземных поездов,

Среди толстостенных панцирей

Вагонов и катеров.

Из окон на том вокзале

Виднелся планетный шар,

Который когда-то создали

Случайный взрыв и пожар.

Динамик, хрипя, объявил

Посадку на следующий рейс

До андромедовых вилл

С одной из тысячи рельс.

И ноги меня понесли.

Я решил тогда: ну и ладно,

Пусть я теперь на мели,

Пусть не вернусь обратно.

Зато, пролетев парсеки,

Я увижу чудных зверей,

Встречу растениеводов

Вселенских оранжерей;

И всякую живность навеки

В памятный спрячу музей,

Под неуклюжие своды

Ямбической клетки моей.

Первый турист между Центаврами

После приведения Дэвида Боумена.

Встретился с выжившими динозаврами,