Много лет назад автор теории привязанности, Джон Боулби, в интервью отметил, что, когда он приветлив с клиентами, они могут становиться раздражительными, тревожиться или просто не возвращаются. Он понял, что доброта активизирует систему привязанности. Проблема в том, что, если с фигурой привязанности связаны неприятные воспоминания, и они "есть в системе", то доброта, исходящая от терапевта, может "запустить" процесс их раскручивания (рис. 13).
Рис. 13. Как доброта и сострадание соотносятся с привязанностью, угрозой и избеганием. Перепечатано с разрешения из Gilbert, P. (2009c) "Evolved minds and compassion-focused imagery in depression", in L. Stopa (ed.), Imagery and the Threatened Self: Perspectives on Mental Imagery and the Self in Cognitive Therapy (pp. 206–231).
Немного доказательств
Роклифф и др. [Rockliff et al., 2008], группа ученых из моей команды, исследовали степень обработки эмоций, основываясь на показателе вариабельности сердечного ритма (ВРС). В ходе их исследования выяснилось, что те, у кого уровень критики находится на низком уровне, отвечают на сострадательные образы повышением ВРС и понижением уровня кортизола. Таким образом, это говорит о том, что переживание оказывает успокаивающее действие. И напротив, высокий уровень самокритики показывает, что ВРС понижается, что говорит об угрозе, а уровень кортизола остается неизменным.
Лонг и др. [Longe et al., 2010] при помощи фМРТ изучали нейрофизиологические ответы на самокритику и самоуспокоение в контексте события-дистрессора (например, когда человек получил отказ от потенциального работодателя). Между самокритикой и самоуспокоением не только есть явная разница в смысле нейрофизиологической реакции, но, те, у кого уровень самокритики выше, демонстрируют поведение угрозы даже проявляя самосострадание и пытаясь себя успокоить. (То же обнаружили Роклифф и другие [Rockliff et al., 2008]). В психотерапии работают с этой проблемой восприятия сострадания как угрозы, иначе самокритичные люди не могут подключиться к важной для нас системе успокоения, что приводит к их уязвимости. Сострадание можно воспринимать как угрозу по нескольким причинам.
Обусловливание
CFT тесно связана с классическими моделями обусловливания, так что. Можно пользоваться этими моделями чтобы разобраться в вопросе. Так, например, наши ощущения от сексуального акта приносят нам удовольствие, но, если бы мы стали жертвой насилия, эти же ощущения стали бы нам отвратительны. Обычно приносящие удовольствие внутренние мотивы, чувства, поведение могут стать в высшей степени отвратительными. Понимание страха неприятных эмоций, вызванных переживанием теплых чувств — это то же самое. В норме нам приятно чувствовать, что другие добры к нам и оказывают поддержку, но, если это стимулирует воспоминания о близости, которая напоминает вам об абьюзивных отношениях, неподконтрольности ситуации, подавленности, обязательствах, зависимости и унижениях, тогда это неприятные эмоции. Иногда, если мы одновременно и любим, и боимся своих родителей [Liotti, 2000], эти же чувства всплывают и при работе с состраданием. Так, одна из причин сложностей с системой успокоения в том, что с ней связано много токсичных и угрожающих воспоминаний и обусловленных эмоциональных реакций. Иногда сложные, подавленные эмоции и воспоминания могут быть спровоцированы лишь проявлением теплоты.
Горе
Распространенной проблемой на пути к состраданию является пробуждение социальных ментальностей клиента из-за потребности в безопасности через проявления заботы, а также потребности в чувстве принадлежности и сопричастности [Baumeister & Leary, 1995]. Тем не менее, понимание клиентом своего желания быть любимым и защищенным, может привести к грусти. Это (и его слезы) мы объясняем "интуитивной мудростью", поскольку желание ощутить сопричастность заложено в нас эволюцией. Горе может стать началом осознания потребности в ощущении сопричастности, а также проработки чувств глубокой потери и безуспешных усилий почувствовать себя любимым и нужным в детстве [Bowlby, 1980]. Хотя существует немало исследований, посвященных различным потерям (утратам), потере родителей из-за болезни, мало какие из них изучают вопрос утраты потребности или чего-либо желаемого. Речь идет о потере детства из-за (к примеру) абьюзивных отношений. Возможность оплакивать то, чего не произошло (например, чувства, что вас любили и вы были нужны), а также и произошедшее (например, абьюзивные отношения) — это важно. По мнению Гилберта и Айронса [Gilbert & Irons, 2005], пограничное расстройство личности особенно связано с недостатком толерантности к горю и грусти, а ими обычно наполнены жизни, в которых много потерь.