«Метопронил» действует лучше, чем кто-либо мог себе представить, — подумал Джо. Кто стал бы спорить? Он вбухал сто миллионов долларов из собственного кармана в «Дайе Фармасьютикалс», с тем, чтобы они продолжили разработку нового сексуального стимулятора, после его запрета Комиссией по контролю за лекарствами. «Метопронил», в идеале, должен был стать следующим поколением Виагра-подобных препаратов. Он не только стимулировал приток крови к паху, но и вызывал либидинозную гормональную активность. В конце концов, исследователи из «Дайе» пришли к мрачному выводу, что маленькая красная таблетка действует слишком хорошо, превращая даже самых равнодушных к сексу в насильников и неутолимых эротопатов. «То, что вы хотите, чтобы я сделал, это незаконно!» — заявил Джону президент «Дайе». — «Это федеральное преступление. Мы не можем больше разрабатывать этот препарат». «Тогда разработайте его эксклюзивно для меня, " — ответил Джон и с этими словами покинул главный офис компании в городе Гротон, шт. Коннектикут. Вот тогда Майклз и начал заносить чемоданы, набитые неотслеживаемой «наличкой!. Деньги решают все.
Их появление имело решающее значение. В глазах должна быть страсть, истинное желание. Иначе видеоролики, фотографии, веб-каналы представлялись тем, чем на самом деле являлись, — принудительной игрой. Одно дело — заставить монашек и священников совершить половой акт, совсем другое — сделать так, чтобы они захотели это сделать. И данный препарат справлялся с этой задачей. Здесь никому у головы не держали ствол, на видео это было бы хорошо заметно. Публика видела целомудренных слуг божьих, одержимых сексом. Священники, с энтузиазмом совокупляющиеся с уличными проститутками? Монахини, стонущие от оргазмического блаженства, насилуемые двадцатью мужчинами и требующие еще? Именно это и было необходимо Фэррингтону для его плана, именно это он и получил благодаря «Метопронилу».
О, чудеса фармацевтической науки…
Джон наблюдал, завороженный, как монашка похотливо улыбается, хотя явно испытывала неописуемую боль.
Ее глаза остекленели от вожделения. Набухший кусок плоти долбил ее кишечник, буквально разрывая ее задницу пополам. Джон видел, как остатки рассудка покидают ее, сменяясь сладострастным безумием. Все жившие в ней добродетели были утрачены. Вместе с верой. Четки, висящие между ее туго перетянутых грудей, раскачивались в такт толчкам монстра.
Звали ее Мать Анжелина. Она обрела всемирную известность благодаря своей гуманитарной помощи жертвам СПИДа и Эболы в Южной Африке, и считалась живой святой. Она вела переговоры с террористами и даже обменивала себя на заложников. Только на прошлой неделе она обратилась к Организации Объединенных Наций с призывом прекратить войну на Ближнем Востоке. А теперь эта святая, почитаемая во всем мире женщина, дюйм за дюймом принимала шишковатый член в свою дряблую задницу, наслаждаясь каждой минутой.
Установленные на потолке камеры фиксировали все ее стоны и визги. Джон улыбнулся и подмигнул своему прекрасному монстру, который, по всей видимости, отлично проводил время. Глубоко сидящие под кроманьонским лбом глаза подмигнули в ответ. Джон надеялся, что его камеры запишут тот момент, когда рассудок матери Анжелины разлетится вдребезги. Все это — вплоть до секунды — было нужно ему для демонстрации через анонимный интернет канал. Позднее, Майклз накачает ее героином и вышвырнет в каком-нибудь злачном районе Сан-Франциско, кишащем трансвеститами и проститутками, либо посреди Таймс-сквер, или даже на Лас-Вегас-Стрип. Он обладал возможностями отправить ее в любую точку мира. На ослиное шоу в Тихуане, или в Гонконг, в один из филиппинских борделей на Лан Квай Фонг. Он мог нарядить ее в платье французской горничной и вышвырнуть в Банкоге, в районе Патпонг, где тайские девушки с помощью натренированных влагалищных мышц умеют стрелять шариками для пинг-понга. Не важно, где она окажется, ее дни в качестве источника вдохновения для миллионов людей закончились. Когда съемка попадет на улицы, это поколеблет веру половины мира. Тогда Богу придется явиться к нему. Ему придется раскрыться во всей своей ущербной и несовершенной славе, и Джон заключил бы его в банку, как светлячка. Тогда у него будет вся необходимая власть, чтобы заставить ангелов полюбить его.
Фэррингтон в последний раз посмотрел на развернувшуюся перед ним сцену. Мать Анжелина сменила позу, свесив груди, и с энтузиазмом принялась сосать Билли его вымазанный нечистотами член. При этом вокруг рта у нее оставались бурые пятна, как у неряшливого ребенка, поедающего шоколадное мороженное.