Брайант ходил по просторной комнате, делая описательные заметки.
— Ты уже достаточно выпил. Так что остынь и сделай пару снимков. А то скулишь, как баба во время месячных.
— Перестань. Просто ощущения сегодня особенно хреновые, вот я и злюсь.
Однако Уэстмор понимал, что нужно сделать больше снимков интерьера. Он подошел к зеркальному окну с видом на тщательно ухоженный сад. Потрогал стекло.
— Это не стекло.
— Что? — раздраженно отозвался Брайант.
— Это лексан или что-то в этом роде. Что-то из поликарбоната. Его используют в банках, потому что не пробивается пулями. И не ломается.
— Напомню тебе, что владелец — миллиардер. Он может позволить себе подобные меры безопасности.
Уэстмор проверил ручки на застекленных дверях. Они были заперты на ключ. Он вернулся погасить сигарету и внезапно обнаружил, что руки у него дрожат.
— Черт!
Брайант не мог не заметить это.
— Ты же еще не старый, а у тебя уже такая трясучка. Может, пора завязывать с выпивкой?
У Уэстмора появилось странное ощущение, какое у него было в баре аэропорта. Он чувствовал, будто какая-то часть его души покинула его. Убежала. Но от чего?
— Просто у меня снова те неприятные ощущения. Плохие предчувствия.
— Держи себя в руках. — Брайант закатил глаза, увидев дымящуюся в пепельнице сигарету. — Это же не пепельница, Уэстмор. Это китайский фарфор. Стоит, наверное, тысячу долларов.
— Черт, — ругнулся Уэстмор. В следующий момент какой-то необъяснимый импульс заставил его повернуться. Дальний угол комнаты оставался темным. Ему показалось, что там кто-то стоит, но, прищурившись, он не увидел ничего, кроме зернистой тьмы.
Брайант усмехнулся.
— У тебя реально крыша едет.
— Знаешь, что? — Уэстмор почесал себе бороду. — А тот британец, Майклз, вполне мог быть самим Фэррингтоном.
— Уверяю вас, мистер Уэстмор, я им не являюсь.
Высокий британец стоял прямо за спиной Уэстмора, когда тот повернулся к холлу лицом. Фотограф испуганно отпрянул.
— Господи, мужик!
Майклз вздохнул, заметив в фарфоровой чаше сигаретный бычок.
— Пожалуйста, джентльмены. Присядьте. Я попрошу, чтобы вам принесли чай, либо, если хотите…
Уэстмор оживился.
— В этом шкафу на самом деле бар.
Уэстмор тут же направился к высокому полированному шкафу рядом с арочным проходом.
— Мистер Фэррингтон будет здесь с минуты на минуту, — произнес Майклз, чеканя слова. Казалось, мыслями он был где-то далеко. — Я должен встретить еще одного только что прибывшего гостя.
— А это не мистер Фэррингтон только что плакался вам в плечо, будучи в костюме новорожденного? — спросил Уэстмор.
— Пожалуйста, присядьте. Я скоро вернусь. Майклз исчез в другой комнате.
— А у тебя язык подвешен, — сказал Брайант. — Правда, не так, как надо.
Уэстмор пожал плечами. Открыв шкаф, он обнаружил стойки с высококачественным спиртным. Впечатленный, он вытащил одну бутылку.
— К черту «Бад Лайт». У этого парня есть «Макаллен» и «Джонни Уолкер Блю».
— Думаю, тем голым парнем был Фэррингтон, — сказал Брайант. — Кажется, этот Майклз — не от мира сего. Какой-то озабоченный, или замороченный.
— Ага, а может, он просто ненормальный. Кому какое дело? По крайней мере, я пропущу «Янкиз» не зря.
Он налил себе выпить и указал на стойку со спиртным.
— Чего хочешь?
— Правильной работы печени.
Брайант заметил, что кофейный столик перед диваном сервирован закусками. Кто-то, должно быть, принес их, пока они наблюдали за нервным срывом человека на лестнице.
— Чего тут только нет, — подметил Уэстмор. Он сделал снимок, потом они оба сели за столик и принялись за еду. Треугольные тосты с копченым лососем и каперсами, белужья икра со сметаной, зеленым луком и вареным яйцом, шляпки грибов, фаршированные крабами, и улитки в чесночном масле. Они не знали названия и половины того, что ели, но вкус был изумительным. В процессе Уэстмор опрокинул в себя еще пару стаканчиков виски.
Они уже доедали остатки икры, когда напротив них, в огромное кресло из нержавеющей стали, которое они приняли за скульптуру из области современного искусства, сел красивый, ухоженный молодой человек в костюме от Армани.
— Добро пожаловать, джентльмены. — Надеюсь, вам понравилась закуска? Меня зовут Джон Фэррингтон.
Это был тот самый человек, который плакался в объятьях Майклза. Только сейчас, в деловом костюме за десять тысяч, он выглядел не таким уж и уязвимым. Точнее, абсолютно неуязвимым. Его глаза светились диким, хищным интеллектом, как будто он готовился к нападению и пытался определить, кто из них сильнейший, а без кого генофонд вполне может обойтись. Казалось, он пытался отыскать их слабые места.