— Поймите же: я сам даже не знаю, когда меня потянет на крышу!
— Тогда спите одетый, если вы имеете привычку нарушать постановления домоуправления. Либо на крыше запасайте для себя костюм. Днем положил около трубы брюки, жилет там, галстук, запонки, носки, полуботинки и так далее, а ночью вылез, не торопясь оделся и лунатизируй себе, сколько хочешь!..
— Да я так уж делал, товарищ управдом. Оставлял пижаму и брюки на слуховом окне у самого гребня…
— И что же?
— Сперли все! Я когда очнулся, гляжу — нету моих вещичек…
— Ну, это меня не касается, я передаю дело в товарищеский суд. Пускай суд подымает дело на принципиальную высоту!
Однако наш товарищеский суд не сумел добиться принципиальной высоты. Ступнину вмазали только порицание, и то, чтобы не обидеть управдома…
А вскоре разыгралась трагедия, которая заставляет меня предполагать, что наш управдом боролся с лунатизмом, предчувствуя, что лунатик его погубит.
Была осень. Управдом только-только окончил ремонт и ждал комиссию по приемке работы. Утром должна была прийти комиссия, а ночь выдалась лунная. И часов в двенадцать Ступнин отправился на свою прогулку по крыше.
Мы, жильцы, ничего этого не знаем, сидим каждый у себя. Кто спит, кто еще читает, радио слушает или кроссворд решает…
И вдруг во дворе раздается страшный, душераздирающий крик. Многие сразу решили: опять Ступнин был на крыше и сорвался!
Через две минуты почти все население дома — во дворе. И что же мы видим? Действительно, кричал Ступнин. Но почему он кричал? Он, значит, шел у самого почти гребня крыши, и вдруг его нога провалилась: не выдержало кровельное железо. От этого он очнулся, закричал и кричит не переставая. Причем кричит примерно так:
— Позор! Безобразие! Качество ремонта каково! Вот на что идут деньги жильцов! Пренебрегают интересами лунатиков! Управдома сюда! Он ответит! Подайте мне на крышу жалобную книгу!..
Лунатик-лунатик, а знает, что кричать!
Ну, на другой день повесили у нас новый приказ райжилуправления. На этот раз не управдом писал, а про него, про управдома, писали. И вот что:
«Техник-смотритель дома 17/19 по Малоушинскому переулку Ф. Ф. Кульков дал сведения, что ремонт вверенного ему дома им закончен полностью. Между тем в ночь на сегодня летучей бригадой лунатиков в составе тов. Ступнина К. С. установлено, что крыша на сегодняшний день отремонтирована плохо и кровельное железо не заменено новыми, крепкими листами.
Ввиду этого приказываю:
1. Кулькова Ф. Ф. снять с работы и дело о нем в отношении ремонта и в отношении нечуткого отношения к лунатикам передать следственным органам.
2. Впредь лунатику тов. Ступнину, ввиду заслуг по выявлению существовавшей в доме бесхозяйственности, обеспечить в лунные вечера электрическое освещение от его квартиры до гребня крыши, на каковом гребне установить перила и повесить пробковые спасательные круги с надписями на каждом круге: „Лунатик, брось!“»
…Так вот и пострадал управдом из-за далекого и холодного спутника нашей планеты.
ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА
Столик для дежурной сестры в медицинском учреждении. За столом сидит сестра в белом халате и косынке. Она зевает, скучает и сама с собой от скуки разговаривает:
— Господи, тоска какая! Хоть бы где-нибудь кто-нибудь взбесился бы, что ли… Может, укусили бы кого-нибудь… Может, тогда и к нам пришел бы кто… Вон подруга моя — Дуся Агапкина — на хорошей работе: служит тоже сестрой при одном вытрезвителе. Так в этот вытрезвитель каждые пять минут пьяного привозят. Один пьяный так вот ругается, другой — этак, третий — дерется, четвертого — тошнит… Как в театре, Дуся работает, так интересно! А тут, пока кого-нибудь укусят, засохнешь, ей-богу…
Через некоторое время входит посетитель. Он говорит почти подобострастно:
— Здравствуйте, товарищ сестра.
— Здра… (зевок) …сте.
— Вот у меня, понимаете, какой вопрос…
— Ка… (зевок) …коп еще?
— Прямо даже совестно обращаться… Был я вчера у знакомых…
— (Зевок)… Ну?
— А там у них щенок есть. Некто Бобик.
— Укусил?
— Да. А вы откуда знаете?
— Раз уж к нам… (зевок)… пришел…
— Нет, я говорю, щеночек-то крошечный. Ну, что он там мог укусить? А жена меня прямо из дома выгнала. «Без прививки, — говорит, — и не возвращайся; я из-за тебя, — говорит, — беситься не желаю!» Это у вас надо прививаться?
— У нас. Давайте заполним форму номер двадцать восемь.
И сестра вынимает лист бумаги в полтора метра длиной.