- Вот как? - Грандин прищурился. - Тогда, оттолкни меня, если сможешь.
Он резко притянул Ири к себе, и поцеловал, запустив пальцы в волосы, властно проводя рукой вдоль тела и отправляя ладонь исследовать вожделенную территорию.
Ири забился, пытаясь высвободиться, а в следующую секунду уже сам тянулся к Грандину навстречу, позволяя умелым пальцам заползти в ширинку своих брюк, позволяя расстегнуть рубаху, позволяя ему всё. Полностью сдаваясь настойчивым ласкам и совершенно теряя голову от нахлынувшей лишающей рассудка страсти.
Грандин отстранился от него, с трудом унимая бешено прыгающий пульс, замер не двигаясь. Сейчас он был взбешен, и хотя близость Ири пьянила сильнее самого крепкого вина, всё же он собирался проучить этого маленького идиота.
Ири понятия не имел какие чувства испытал окрылённый Мистраль, вернувшись домой и обнаружив побег. Словно мир разом рухнул, сломавшись под тенью случившегося неверия, заставляя его ощутить себя глупым сентиментальным идиотом. А когда он узнал что приходил Реам. Грандину показалось, что небо и земля перевернулись местами. Ири бросил его. Неважно, что наговорил ему Реам. С Реамом он разберётся и если Реам не полный дурак, в чём Мистраль впервые засомневался, ему следует как можно скорее подать документы на отчисление, до того как Мистраль убьёт его. Но Ири... Ири предал его. После того как Грандин открылся для него, снял все свои щиты и заслонки, разрушил стены. После того как он позволил себе испытать страсть и понял что для Ири он готов отпустить свои чувства из - под замка запрета. Но Ири, проклятый глупый мальчишка, снова, как и тогда в первый день их встречи, безжалостно отверг этот дар, не понимая, что ему предлагают. Пройдясь ногами по оголённым чувствам, плюнув своим поступком в душу, точно так же как до этого он растоптал его гордость на глазах у всей академии, отвергнув протянутую ладонь.
Да за что ты в моей жизни? Как проклятие, как наваждение. Из - за тебя я сам не свой. Теряю себя, и не могу обрести, до тех пор, пока ты не начинаешь принадлежать мне целиком и полностью, растворяясь во мне и в моём теле. В моих объятиях. Я ненавижу тебя Ири Ар. Как же сильно я тебя ненавижу, за твою способность разрушать всё на свете. И люблю тебя, не в силах отказаться от этого чувства.
Ири потянулся к его губам и рукам, и тут до него дошло. С приглушённым воплем, он отпрянул назад, пылая от стыда, унижения и отвращения к самому себе.
Грандин следил за ним с холодной язвительной усмешкой.
- Какая пылкая реакция. Я бы сказал, ты весь кипишь от безразличия ко мне. Ири, - ядовито заметил он.
- Это ничего не значит, - простонал Ири судорожно пытаясь стянуть края рубашки. - Я не желаю видеть тебя. Я не знаю, почему моё тело так реагирует на твои проклятые прикосновения! - заорал он.
Грандин скрестив руки на груди, следил за ним самодовольной победной усмешкой. Это окончательно вывело Ири из себя.
- Убирайся вон! - рявкнул он. - Не желаю иметь с тобой ничего общего! Не желаю видеть тебя! Убирайся!!!
Грандин прикусил губу, а затем не сводя с него бешенных чёрных глаз принялся раздеваться.
- ТЫ, ЧТО ДЕЛАЕШЬ?! УБИРАЙСЯ!!!
- Я собираюсь любить тебя, Ири Ар. - Грандин походкой приготовившегося к нападению хищника неторопливо двинулся к нему, с видом полного превосходства на лице, откровенно давая жертве понять, что сбежать она никуда не сможет.
- Я собираюсь заниматься с тобой любовью, до тех пор, пока вся эта дурь не вылетит из твоей головы.
-Не... Не смей. - Ири почувствовал, что голос его предательски сел, а тело моментально покрылось восхитительными тягучими ручейками, стремительного возбуждения. Как только Грандин дотронется до него, он потеряет голову, а удовольствие станет невыносимым, и он снова будет стонать в его объятиях и умолять, руководствуясь не разумом, но слепым животным инстинктом, орущим "Моё".
- Не прикасайся ко мне! - Ири отчаянно попятился, с ужасом следя за тем, как улетает на пол синий мундир, шейный платок и стянутая через голову рубаха. С ужасом и в то же время, невольно любуясь его неторопливыми уверенными движениями, прекрасным стройным телом, одновременно изящным и мускулистым. Грандин перехватил его испуганно восхищённый взгляд и подмигнул.
- Нравиться, радость моя? Это всё для тебя, мой сладкий.
Ири опомнился и зарычав отпрянул назад, завертев головой в поисках спасения, стараясь не смотреть на потянувшиеся к поясу на брюках, красивые аристократические пальцы.
- Не хочешь помочь? - осведомился Грандин, кривя губы в понимающей тонкой усмешке. А его насмешливые проницательные глаза... Ири мечтал исчезнуть и никогда не появляться на свет, потому что вынести этот ироничный, взгляд, было выше его сил.
Стоило Мистралю увидеть потемневшие, расширенные зрачки Ири и Грандин простил ему всё. Боже ну что за детская наивность, разве можно настолько не уметь прятать свои мысли.
По лицу Ири можно было не просто читать как в открытой книге, можно было при некотором желании добавить новые увлекательные главы. Ири хотел его, хотел до дрожи в коленях и сейчас изо всех сил сопротивлялся сам себе. Это было настолько очевидно, что гнев моментально растворился, уступая место нахлынувшей нежности.
Грандин насмешливо улыбаясь, расстегнул ширинку и недвусмысленно провёл рукой по выпирающей из под тонкого белья, набухшей плоти, а затем выпустил её на свободу и пронзая Ири страстными призывными взглядами принялся ласкать себя.
Для Мистраля Грандина никогда не существовало стереотипов и правил.
Ири никогда не думал, что это может быть так. Грандин не прикоснулся к нему ничем кроме взгляда, но этот взгляд плавил изнутри, заставляя прочувствовать всё, что сейчас вытворяли уверенные руки, ласкающие великолепное совершенное тело. Грандин демонстрировал себя, двигаясь в беззвучном танце, повторяя изгибы собственных линий ладонями. Трогал живот, грудь, соски, сжимая их и заставляя Ири раз за разом изнывать от желания припасть к ним губами. А затем он коснулся пальцами своих губ и принялся вытворять такое, что у Ири вновь подогнулись колени, а в штанах сделалось настолько тесно, что это начало причинять неудобство.
Грандин сделал неуловимое движение бёдрами и брюки, вместе с бельём упали к ногам, обнажая великолепие совершенной плоти, достойной полотен гениальных мастеров кисти. Но Мистралю не было никакого дела до зависти чужих художников. Единственный кого он желал впечатлить, стоял перед ним, находясь полностью в его власти. Мистраль изящно переступил через одежду. Но вместо того, что бы шагнуть к замершему у стены Ири, подошёл к столу. И небрежно сбросив учебники на пол, медленно и соблазнительно облокотился на столешницу, невероятно изгибаясь.... У Ара кровь едва не хлынула носом.
Он не помнил, как оказался рядом с Грандином, опрокидывая на стол, набросился, рыча, покрывая восхитительное тело поцелуями. Сам не понимая, что он хочет сделать с ним, но не в силах не прикасаться к нему, как если бы Мистраль в одну секунду сделался магнитом, притянувшим и намертво влепившим его в себя, губами, ладонями, животом, ниточками сердца прорастающими из центра груди, для того, что бы исчезнуть и раствориться внутри чужого тела.
Не в силах отпустить ни на мгновение, желая сблизиться с ним, слиться воедино, заставить принадлежать целиком и полностью. Не понимая, как он был настолько глуп, что бы добровольно отказываться от этого? Ведь это же очевидно, они созданы друг для друга, и нужно быть абсолютно тупым, что бы не понимать, насколько совершенно и идеально это совпадение, когда разум может быть ослеплён глупостью и предрассудками, но тело словно совершенный сверхчувствительный инструмент, прекрасно понимает истину и находя ответы на вопросы, само расставляет всё по местам, и остаётся лишь принять это.