Но даже без короля, стоя под прицелом десятков глаз родителей, родственников, и знакомых, - выпускники сильно волновались.
Особенно на момент принесения присяги.
И когда директор начал заключительную речь, обращённую к воспитанникам, нужно ли говорить, что воспитанников буквально отпустило, перестав лихорадить и позволив насладиться законной радостью.
Сегодня, они закончили академию, все сорок человек, двадцать из класса сияющих и двадцать из обычной параллели, но почти все, с великолепными отметками и характеристиками, открывающими перспективы в блестящее будущее. Среди юношей, так же присутствовали и девушки, судьба которых была менее блистательна, но тем не менее король, как человек пекущийся, о некоторой видимости равноправия, допускал для женщин не только возможность получения светского образования и должностей, но и признавал за ними, те качества, которых временами не хватало мужчинам. Маркиза Сенжаль, несмотря на свою молодость, сыскала себе репутацию, не только в качестве известной своими приёмами светской львицы, но в первую очередь, в роли грамотного посла, сумевшего провернуть нимало, политических сделок и выгодных торговых соглашений. Мать самого Грандина являлась директором академии художеств, и в Артемии существовало нимало других достойных примеров для подражания, позволяющим женщинам, надеяться на только на выгодную партию в замужестве, но и пробовать свои амбиции на других ристалищах, чему король и королева не чинили препятствий, наоборот всячески покровительствовали подобным стремлениям, во всех областях.
Но тем не менее, сегодня лишь двое из выпускников, претендовали на то, что бы занять по настоящему почётное место. Грандин Мистраль и Ири Ар. Они даже стояли немного впереди, но не потому что сами желали подчеркнуть себя, но потому что другие, без слов признавали их превосходство, давая возможность в полной мере насладиться часом своего маленького заслуженного триумфа. Грандин приветливо улыбался своим родителям, видел краем глаза, как плакала мать и сёстры, бесконечно радостные за него. С какой гордостью стоял отец, расправив плечи и глядя на сына сияющими глазами. Грандин посмотрел на своего соперника и лицо его слегка омрачилось.
У Ири Ара здесь не было никого. Отец не смог приехать. А больше, родственников у Ири не водилось. Но казалось что юноша, нисколько не расстроен этим фактом. Глаза его смеялись, и он как всегда радостно светился.
Грандину было немного неуютно стоять рядом с ним. Видеть горечь спрятанную под нежной улыбкой, понимать, что Ири не омрачит чужой праздник, никогда и никому не покажет свою боль. Лишь только Грандин, как всегда был способен видеть и чувствовать и знать, что на самом деле испытывает сейчас его соперник и враг.
Почему, только я понимаю тебя Ири? Почему только я, ненавижу тебя так сильно?
Грандин слушал напыщенную речь и украдкой смотрел на Ири Ара.
Ири в строгом белоснежном мундире, казался ангелом сошедшим с небес. Пушистые светлые волосы лежали на плечах, синие глаза, распахнутые радостно и по детски, светились праздничным восторгом. И лишь там на самом дне, куда не мог заглянуть никто в синем омуте зеркал печали, пряталась невыносимая похожая на разбитое зеркало боль.
- Я так рад - казалось говорила вся его фигура. - Я молод и передо мной лежит весь мир.
И в то же время эти удивительно горькие складки на лице, невыносимая гибельная обречённость.
Маленький падший ангел, я сам приблизил час твоего падения и теперь тебе суждено умереть...от моей руки. Как это символично Ири...И как это больно.
Грандин смотрел на мужественное разгорячённое румянцем лицо, полу приоткрытые губы к которым он однажды мог припасть, что бы познать блаженство и смерть.
Они стояли рядом плечом к плечу, почти соприкасаясь рукавами, и Мистралю казалось, что он слышит стук чужого сердца. Волнительный сумасшедший стук.
А потом каждому из них были поданы бокалы, они подняли тост.
Но неожиданно директор предложил поменяться бокалами в знак доверия и того что все ссоры должны остаться позади.
Грандину показалось, что сейчас, говоря эти слова директор имеет в виду именно его и Ири Ара.
- Знаешь Грандин, - проговорил Ири неуверенно улыбнувшись, и посмотрел на него, впервые прямо, и...Удивительно светло.
- В этом что - то есть. Тебе не кажется?
- Не думаю, - Грандин холодно принял протянутый ему бокал.
Ири погрустнел, опуская голову, и боль в сердце Грандина вернулась с новой силой.
- Я сожалею о случившемся, - тихо, очень тихо признался Ири глядя в сторону. Чувствовалось, что признание даётся ему с большим трудом, но сейчас желая вступить в пору новой жизни, он внезапно решил оставить позади, абсолютно всё...Простить. Или попытаться это сделать.
- Больше всего на свете я... Но знаю, что всё повторилось бы вновь. Даже если мне придётся сожалеть об этом до конца дней. Глупо всё , - сказал он неожиданно тряхнув головой и улыбнувшись отсалютовал бокалом.
- За тебя Грандин. Какие бы недоразумения не стояли между нами ранее, я желаю их забыть и закончить сегодня. В конце концов, теперь, мы расстаемся.
Грандин перехватил его запястье, а потом с силой выбил бокал у него из рук.
-Ты? - На лицо Ири жалко было смотреть. Оно выражало недоумение, потом растерянность, потом гнев.
- Я сегодня ужасно неловкий. - Как ни в чём не бывало, заметил Грандин, с особой, выразительностью взгляда, еле уловимой интонацией, ведь за ним наблюдали десятки глаз, но надеясь на то, что Ири поймёт. Возможно поймёт, что Мистраль не идиот, что бы откровенно провоцировать ссору, в такой момент, не имея на это веской причины.
И существовала мизерная вероятность, пропустить это, обставив как досадную случайность, если только Ири сумеет подыграть ему сейчас, не имея ни малейшего представления о том, что только что, Грандин Мистраль, подписал своей карьере смертный приговор.
Ири Ар несколько мгновений стоял побледнев как простыня, а затем выхватив свой бокал у него из рук, выплеснул содержимое Грандину в лицо.
- Я тоже! - заявил он с непреклонной уверенностью и вскинул голову, ожидая вызова.
Грандин снял перчатку. Секунда, другая, все потрясённо замерли, абсолютно ошарашенные, ожидая того что сейчас произойдёт.
Сейчас Мистраль, если только он находиться в здравом уме и твёрдой памяти, должен бросить вызов, потому что ни один уважающий себя дворянин, не потерпит подобного прилюдного оскорбления, унижающего его честь, достоинство, ставящего на кон репутацию.
Ладонь Грандина осторожно коснулась щеки Ири, и большой палец нежно погладил по смуглой щеке. Даже не надеясь оставить след. Разве что запомнить.
- Я... Не стану с тобой драться, Ири, - шепнул Грандин тихо, почти беззвучно и повернувшись, медленно направился прочь, с бесстрастным лишённым эмоций и выражения лицом, зная что для него теперь всё кончено. И осталось только пройти позорные метры до выхода, своего личного эшафота, на пересечении черты порога которого, закончиться всё.
- Грандин, Мистраль! - Голос Ири зазвенел подобно натянутой струне.
Я хочу кричать, Ири. Я хочу кричать от боли. Я хочу, закричать тебе остановись. Не делай этого. Пока ещё возможно повернуть назад. Пойми. Но вместо этого останавливаюсь и медленно поворачиваюсь к тебе лицом, что бы получить
ПЕРЧАТКУ.
Грандин замедлил шаг. Он не хотел останавливаться, но голос Ири побуждал его к этому.
- Повернись, трус!!!! - заорал Ири. - Повернись, ничтожество и прими мой вызов.
Грандин остановился, чувствуя, что сердце обледенело и раскололось на куски. Механически поймал летящий в него белый кусок ткани.
- Я не знаю, почему, ты это сделал, Грандин, - сдавленным от ярости голосом, проговорил Ири. В глазах его стояли слёзы и фиолетовые всполохи искренней ненависти.