— Слушаю вас, — Меркулов часто-часто закивал головой, всем видом, услужливо внимательным, подталкивая собеседника к монологу. Волнуется комиссар госбезопасности, ещё бы. Это вам не комбригов-комдивов брать, войны гражданской героев. Попробуй с всамделишным, опытнейшим агентом-смертником мосты наладить. А ставки то, ой как высоки ставки, ежели сам Иосиф Виссарионыч дал высочайшее соизволение на начало операции «Гурд», или как там её обозначили кремлёвско-лубянские стратеги…
— Имею чёткие инструкции все карты открыть Берии, конечно и Сталину, если генсек пожелает встретиться лично, но полагаю, то маловероятно. Вы же, любезнейший Всеволод Николаевич, выбраны в посредники из-за близости к будущему наркому внутренних дел. Да, у нас посчитали — Ежов максимум до января-февраля продержится, а засим — врата в ад разверзнутся, и, милости просим, Николай Иванович. Туда ему и дорога, педерасту и алкоголику.
— Гм.
— Полагаю, ваше начальство сейчас в первую голову интересует Чехословакия. Могу лишь повторить то, что обозначено в письме, — Лондон и Париж договорятся с Гитлером, сдадут фюреру и Судеты и саму Чехословакию. Всё для того, чтоб не начинать большую войну на континенте, в каковую обязательно захочет влезть Советский Союз дабы утвердиться в Восточной Европе.
— Вот как, — Меркулов короткой репликой обозначил предельное внимание. Умеет, умеет слушать Сева и актёрские таланты наличествуют у дружбана Лаврентия. Ему добрых следователей изображать — Берия пугает, Меркулов сочувствует и успокаивает.
Что хорошо, — ни малейшего пиитета к вождю народов и к «эффективному менеджеру всех времён» не испытываю. А то в моё время сотни, да что там — тысячи графоманов строчили опусы о «вселении в вождя», о «советниках вождя» и воцарении Берии летом 1953. Читать такие альтернативки было поначалу забавно, но потом сталинофилы словно конвейер выдумали — переигрывать вторую мировую взялись так яро и массово, что даже маститые флотофилы с цусимских форумов охреневали от книжных серий, суперсерий, приквелов и вбоквелов о приключениях Иосифа Виссарионовича и Лаврентия Павловича.
Секрет атомной бомбы сдавать Сталину покамест не собираюсь, равно как и чертежи «калаша» подсовывать Дегтярёву. А вот Троцкого замочить — да с превеликим удовольствием, дело архиважное, — останется Лейба Давыдыч живёхонек, вдруг да натворит по живости характера гадостей за которые не Сталин с Молотовым расплатятся, а солдаты и офицеры РККА кровушкой умоются.
— Да, Всеволод Николаевич, так. Именно так и никак иначе. Не доверяют в Варшаве, Париже и Лондоне Советскому Союзу, впрочем сами виноваты: «Мы на горе всем буржуям, мировой пожар раздуем». И дрожит европейский обыватель под одеялом, газет начитавшись, трясётся, но голосует за фашиствующих молодчиков вроде дуче и фюрера и за повышение налогов, военных расходов повышение радостный одобрямс высказывает.
— Простите, Александр Александрович, — Меркулов даже напрягся, считывая реакцию собеседника, — признаться, не совсем вас понимаю, вроде все слова по отдельности знаю, но вы так фразы хитро выстраиваете…
— Жизнь причудливо сложилась, Всеволод Николаевич, да и работа, прямо скажем, творческая. Оттого и словарный запас ого какой! Разведчики они ж практически все люди пишущие, что Дефо, что Моэм, или взять вашего Тургенева. Да множество, великое множество примеров могу привести. Но, давайте вернёмся к делам нашим, слава Марксу, пока не скорбным.
— Так вы — англичанин?
— Да, «правь Британия морями». По письму разве неясно? Там не то что намёки — подсказки шли одна за другой. Кстати, переводчик надёжно «упакован»?
— Вполне, вполне надёжно, — заторопился Меркулов. Ясен пень — не в курсе Сева всех нюансов. Наверняка Берия постарался по минимуму дать информации верному соратнику, что и правильно.
— Эх, Всеволод Николаевич, во многих знаниях заключены печали немалые. Потому хватит вам пока только лишь национальной принадлежности, а по мексиканскому направлению, по чешским делам и прочему, уж не взыщите, с Лаврентием Павловичем предметно побеседую.
— Хорошо, хорошо, — заспешил чекист, — можете подождать в ресторане. Здесь ближайший…
— Я в курсе, но предпочитаю погулять. Убегать не собираюсь, пускай ребята не дёргаются. И да, на будущее, — квартировать лучше всего в центре, подберите квартиру хорошую на этаже эдак четвёртом, в четыре-пять комнат. Одну комнату я займу, как специальный корреспондент «Комсомольской правды», одну бабушка «божий одуванчик», вроде как хозяйка жилища, вдова профессора, много сейчас таких почтенных дам, заодно и завтраки-ужины с неё и на телефоне постоянно. Также по комнате отвести капитану НКВД и, скажем, геологу. Понятное дело, — ваши люди. И я под присмотром и спокойнее когда в соседях у журналиста целый капитан НКВД, не забалуешь! Гостей же я всё равно водить буду, девушек там, дамочек приятственной наружности. Дабы не задерживались надолго фемины в берлоге холостяцкой, самое то — строгий энкавэдэшник за стенкой…