— Ну-ну, Казанова.
— Кстати, есть анекдот на тему.
— Английский юмор?
— В общем да. Но я адаптировал к здешним реалиям.
Рассказал чекисту байку про изнасилованную даму, которой муж посоветовал съесть лимон — уж больно лицо довольное. Меркулов вежливо похмыкал.
— Не интересно? А хотите — грузинский анекдот!
— Давай.
— Итак, Грузия, ущелье, тропа узкая. По сторонам пропасть. Страшно. Группа туристов стоит, боится перейти. Пастух гонит отару овец, перед тропинкой хватает в каждую руку по овце и перетаскивает на другую сторону и так всё стадо.
— А, знаю, — расхохотался Меркулов, — хрен с ним с пятиалтынным!
— Ага, только не с пятиалтынным, а с рублём.
— Да какая разница, — похоже отпустило нервное напряжение ближайшего сподвижника Берии. Наверняка и здесь Всеволод Николаевич первым заместителем наркома НКВД станет. Только чуть раньше. Интересно, снятие с «шахматной доски» Ежова как сильно реальность изменит? По идее кровавый карлик уже ни на что не влиял, Берия перехватывал управление наркоматом быстро и уверенно, при абсолютной поддержке Сталина. А «списанная» кембриджская пятёрка аукнется позднее, гораздо позднее. Хотя, почему списанная? Филби и компания не виноваты, что попаданец знает об их подвигах. Да и вряд ли будет советская разведка сдавать адептов коммунистической идеи. Я — тем более, всё-таки Александр Владимирович Новиков по рождению и по жизни, а не Алекс Бонд. На советских фильмах возрос. «Мёртвый сезон», сцена обмена агентов, ах как красиво и синхронно разворачивались чёрные «разведчиские» автомобили, — мальчишки советские даже принимались иностранный зубрить, так сильно разведчиками хотелось стать. А Йоган Вайс? А Штирлиц? Эх, были времена. Хотя, почему — были? Будут! И более замечательные, чем у моего поколения, через четверть века после Победы на свет появившегося. Конечно, если войну удастся «переиграть»…
«Дома» всё было спокойно, только Гогоберидзе срочно в наркомат вызвали, аврал какой-то случился. Ага, авралище…
— Саша, картошка с тушёнкой почти горячие, будешь? Или подогреть?
— Нормально, мечи на стол. Что Дора Марковна?
— Читает в постели, температура тридцать семь и пять, доктор сказал — всё нормально, обычная простуда, скоро пройдёт. Но рекомендовал при общении с больной надевать защитные маски.
— Да ты что, неужели маски?
— Чего странного — осень, грипп. В этом году сентябрь тёплый и солнечный, а в позапрошлом эпидемия случилась, в некоторых школах классы с занятий снимали.
— Как знакомо, господи. Во все времена, на всех континентах одно и то же.
— Ты о чём сейчас, Саша?
— Так, ворчу по стариковски.
— Ага, старик. Скажи, только правду.
— Присягу нарушить не могу!
— Не про присягу. Лет тебе сколько?
— Двадцать восемь. Да правда! Честное комсомольское!
— Нет тебе двадцати восьми!
— Да как же нет, когда есть.
— Покажи паспорт.
— Откуда у нелегала паспорт?
— Хватит врать, женат, так и скажи.
— Это почему сразу такие выводы?
— Потому что паспорт не хочешь показывать.
— А, вон оно чо, женская логика непостижимая.
Обнял Зою, ишь вырывается, ревнивица. Хорошая девчонка. Но прикажут — расшмаляет любовника с присущим советским спортсменам, виртуозам пулевой стрельбы, мастерством.
Похоже, удалось чуткА историческую реальность «прогнуть». Следовательно надо линять и как можно скорее. Долго дурачить профессионалов не получится. Это сейчас Берия «принимает хозяйство». А как немного подосвободится, потребует от британского резидента все «пароли и явки» — с кем на острове связаться «штатским советским дипломатам» для налаживания нормального двустороннего канала связи. Не гонять же Алексашку Бонда туда-сюда как товарища Нетте…
Глава 7
О присвоении звания капитана государственной безопасности Павлу сообщил Всеволод Меркулов, «правая рука» нового замнаркома Берии. Впрочем, энергичный грузин Лаврентий очень быстро сместил Ежова, хотя казалось — минимум с полгода фаворит вождя на Лубянке поосмотрится, лишь потом начнёт осторожно и аккуратно «переводить на другую работу» Николая Ивановича. А что — ведь Ежов ещё и нарком водного транспорта, вот и пускай отвечает перед Политбюро за пароходы да катера, баржи да баркасы…
Но уже с первых дней воцарения Берии «в большом доме» прошло негласное распоряжение — абсолютно все приказы Ежова действительны только при наличии «контрассигнующей» подписи Лаврентия Павловича. Похоже, сам грозный нарком понимал — пришёл и его черёд, побег Орлова и Люшкова, ключевых фигур в системе НКВД, доверия к руководителю, бардак устроившего в ведомстве, у товарищей из Центрального Комитета не прибавляет…